— А потом вручил ствол и отправил к банкиру?
— Да. И обрисовал, какой Гринадзе был сволочью. Его несложно было убедить. — Грызлов залился хохотом. — А знаешь, что потом? Он слился! В самый ответственный момент!
— Что дальше? — потребовал Самойлов.
— Я пришёл вечером, забрать пистолет. Он уже был вдрызг пьяный. Попросил закурить, вот прямо сейчас слышу его хриплый, пропитый голос. Он сказал, что не может так и, более того, сдаст меня ментам вместе с оружием. Видите ли, не по-христиански так жить.
— И тогда ты его убил, — закончил Олег.
— Он хотел прогнать меня, начал вопить. Это было чревато, и я оттолкнул его. Старик не сдержался и рухнул, приложившись затылком. Понимаешь? Считай, сам подох. Мне оставалось только подложить бутылку под ноги.
Грызлов пододвинул к себе стоявшую поодаль пепельницу, выудил из окурков недобитую сигарету и поджёг серебристой зажигалкой — тем самым подарком из-за границы, что мог гореть без нажима на кнопку.
— А знаешь? — вызывающе спросил он. — Сергеев-то молодец. Он ведь мог защитить Гринадзе, если бы хотел. Но нет. Отдал на расправу, а теперь добрался до меня. Либо раб, либо победитель. — Влад улыбнулся.
— Когда приедут криминалисты, — с расстановкой начал Олег, — они найдут труп мужчины. Оружие будет на месте, на нём будут нужные отпечатки. Ну, ты и так всё знаешь.
— Всё равно раскроют.
— Мне плевать.
— А шум?
— Здесь? — удивился Олег. — Но здесь никто не живёт. Ты сам подтвердил.
— И даже рука не дрогнет? — почти прошептал Влад.
— Я мог простить тебе подосланного киллера, и банкир — не моё дело. Но ты перешёл все границы.
— Ты просто свихнувшийся на войне урод, — прорычал Грызлов и, резко схватив бутылку, обрушил её о столешницу.
Зажатое горлышко с острыми краями могло стать опасным оружием в опытных и сильных руках. Но за мгновение до этого Самойлов успел отодвинуться вместе с табуретом и направить серебристый пистолет в лоб бывшему другу. Их разделяли ровно два метра и пять прошедших лет, изменивших каждого по-своему.
— Олег, — неожиданно промолвил враг.
Испарилась подогретая на сорока градусах агрессия. Владислав Грызлов заканчивал жизнь в аварийной квартире за залитым водкой столом. На полу дотлевала сигарета. Осколок бутылки выпал из пальцев. Расширившиеся зрачки жертвы устремились в маленькую точку-пустоту. Она, будто чёрная дыра, затягивала взгляд, а за ним всё, что делало человека живым.
— Олег, не стреляй, — прозвучала в натянутой тишине жалобная просьба.
