— Прости, меня тут в командировку отправили неожиданно, не успел предупредить. Но я по тебе очень скучал.
Улыбнулся так обезоруживающе… развел руками. Я сразу простила.
Однажды, на лодке, мы заплыли к самому краю карты — невероятно, просто нереально далеко, плыли целую ночь. Он греб, я сидела на корме и любовалась водой. Подумалось, у него, наверно, все руки уже отваливались, вертеть эти джойстики… впрочем, может комбинация клавиш стоит, но все равно, долбить так всю ночь.
— Давай, я погребу, — предлагала несколько раз.
Он качал головой и улыбался.
— Нет уж, раз я взялся катать девушку на лодке, то надо честно катать и не отлынивать.
Под конец мы почти не разговаривали, он только сосредоточенно работал веслами, а я, кажется, задремала.
Наконец, мы уперлись в прозрачную стену.
— Эй, Рыська! проснись! — довольный Кэнсин встал в лодке, выпрямился, постучал о стену кулаком, она ответила гулким звоном. — Вот он, небесный свод!
— Точно, — усмехнулась я, сонно потерла глаза. — Всегда знала, что мы тут под колпаком, и никуда нам отсюда не деться. Там, снаружи, ничего нет.
Он вдруг от чего-то нахмурился, отвернулся. Молча сел.
Вот и приплыли.
Скоро утро, мне на работу… ему, наверно, тоже…
— Слушай, может быть встретимся, как-нибудь? — вдруг спросила я. Как-то даже сама от себя этих слов не ожидала. — Давай? Встретимся, на самом деле? Ты где живешь?
Он, кажется, растерялся.
— В другом городе.
— В каком другом? Ты знаешь разве, где я живу?
— Да, ты же говорила — сказал он. — Не помнишь?
Что ж, может быть. Я много болтаю.
Значит далеко. Хотя мне всегда казалось, что он должен жить где-то рядом… глупо, наверно. Я сама все выдумала себе. Я люблю выдумывать то, чего нет. Может, это от одиночества?
— Слушай, Кэнсин, а может быть ты просто не хочешь встречаться? Боишься? — мне вдруг стало смешно и страшно одновременно. — Может быть ты малолетний прыщавый подросток? Или того хуже — маленькая девочка? Какой ужас!
— Нет, — он широко улыбнулся, — вот уж нет! Я не девочка, а мальчик, это совершенно определенно. И вообще даже взрослый дядька, двадцати девяти лет.
— Тогда, может быть, у тебя жена и трое детей?
— Нет, — он покачал головой, смотря мне прямо в глаза. — У меня нет жены.
Мне показалось — в его глазах тоска. Черт возьми! Нет! Да! Я знаю! так тонко мимику не передать, лишь только простое, условное — улыбку, артикуляцию, подмигивание… но мне казалось… конечно, все это происходит у меня в голове, я не вижу этого, мне только кажется. Вечно я все выдумываю себе!
