Оледеневшая еле выползла на верх за дочерью. Задыхаясь, бежали в поле. И через лес.
Отрезали верст восемнадцать. К утру в Журавлевке спрятали добрые. Качались головы. Плавали охи. Жалели наперебой.
Белых выбил красногвардейский отряд. Но домой не вернулась Ариша. В Журавлевке красногвардейский начальник — комиссар Колтычев. Дубок парняга. Тяпнул белых — только и видели. Угнал за Горловку — верст шестьдесят. Там на зубы другого отряда.
Вернулся формировать эскадроны. Недели две простоял. И в Журавлевке с Аришей.
Для Ариши эти недели — гвозди горячие. Жгли и кололи. Закаруселил Степан. Степаном звали, как брата. И были кудри Степана как кипяток и грудь широка как крыша.
Да и то красавец Степан. Никуда от Степана. На што Андрюшенька был, перед Степаном — соха перед плугом.
Мать за радость дочернюю помолодела. Одна приехала в Сырью Музгу — от дома только курятник. — Отец Андрея к себе перезвал:
— Все одно доживать. Оба убитые. Тошнёхонько мне одному.
Ариша им присудила:
— Куды бы ей окромя. Лучше не выдумать.
И укатила с любовником с конным отрядом на юг.
* * *
Бились с Красновым. Ариша в передовушках сестрой. Впервые свет оглядала. Хотелось много понять и увидеть. Но было не до того.
Что раньше девка видала?
Была деревня увязшая в зелень лесов, с ножом речонки в груди. Были зимы, когда изнывать от прялки и сини в окне. Июлями ныла спина от работы. По лесу и за речкой бродили красные тени коров. Весной мычали и рвались быки. Ноги путались в травах. Щеки резал соком вишневым румянец. Тогда тоской уплывала в себя. Себя чуяла остро. Сама собой тосковала. И тоской делилась с Андреем.
Ему Ариша дарила духмянный пыл изгоравших грудей. Девичьи первые бреды ни про чего.
И, точно под топором, упала и провалилась деревня. Аришу взмыло и понесло. Отвалом по косогорам с пути сметались станицы. Летели бешено станции. На дыбы вставали броневики и вагоны. Рухались под полотно и в бока паровозы. Ржавели, точно селедки, в полях стаканы снарядов. Люди плыли стадами. Мельтешили на таратайках, верхами, в тачанках, в телятниках, на верблюдах.
Городов Ариша проехала много. Впервые были ей врытые в небо дома. Корпуса заводов и фабрик. Трамваи были похожи на гусениц. Автомобили казались жуками. Все было гигантских размеров. Арише было не охватить. Города, испещрённые красками крыш, словно крылись цветным одеялом. Магазинные окна вставали саженями. Ковались улицы камнем. Гнали грохоты круглые сутки. И ночами слепил ее свет от электрических дынь на столбах.
