— Да. Скучная книжонка. Даже когда спать не хочется — уснешь.
У меня, должно быть, сильно дрожали руки, когда я брал лампу. Елочка, смеясь, заметила:
— Осторожней, стекло слетит — тогда нам от Софьи Семеновны попадет.
«Нам». Я на секунду было заколебался, потом, мысленно махнув рукой, решительно вышел.
— Спасибо. Спокойной ночи.
— Пейте на здоровье… да о других не забывайте, — и Елочка тотчас же откинула невидимое мне одеяло.
Когда я был уже в своей комнате, я опять слышал шаги ее босых ног по полу.
Я окончательно терял равновесие. Смотрел на завязанную проволокой дверь и мучился:
«Пойти. В квартире, кроме нас, ни души…»
— Елочка, вы опять не спите?
— Да, я сегодня днем выспалась.
— Вот как… А, может быть, вы просто… меня боитесь?
— Как же можно? Это чего же мне вас бояться-то?
Чего, в самом деле, меня бояться? Но я совсем-совсем плохо соображаю.
Через минуту:
— Слушайте, Алексей Петрович, а откуда вы знаете Веру Петровну?
— Веру Петровну-то?.. — Я вспомнил ее милое, немного грустное лицо, с темной родинкой на левой щеке и мне стало мучительно стыдно.
— Она такая славная, — ответил я, собственно, не на вопрос.
Утром открыл окно. Где-то близко, над окном, чирикали воробьи. На пустыре, по репейникам, гуляла собачья свадьба, рядом мальчишки пускали ручных голубей.
Елочка ушла на вокзал торговать. Мне сказала:
— Если будете уходить, ключ передайте Лёлёше, Елене Ивановне — в четвертый номер. Хотя — куда ж вам итти, вы всю ночь читали! — и рассмеялась.
Проспал я часа три, потом встал и ушел в город.
А вечером, вернувшись, в своей комнате я застал Елочку. Она прилаживала кровать, которая никак не устанавливалась вдоль стены.
Решили оставить ее с горбом — ночью можно один конец выдвигать на средину. Кроме кровати, в комнате были стул и маленький столик.
Оказалось, что здесь только что была Вера Петровна и всю эту обстановку, с помощью Елочки, достала для меня у соседей.
— Вера Петровна поручила мне смотреть за вами и не давать вас в обиду, — тоном старшего объявила мне Елочка, садясь на кровать. И засмеялась: — Что вы на это скажете?
Я угостил Елочку вишней.
— О, от вишни я всегда в восторге. Люблю — ужасно.
Кушала и смеялась.
— Оказывается — наоборот: не я за вами, а вы за мной начинаете ухаживать. Нехорошо.
Вечером я, со своей уже лампой, в уютной обстановке, писал письмо в село, в Саратовскую губернию, своему белоголовому братишке — Мишке.
Вошла Елочка и, конечно, помешала.
— Бросьте писать — вредно. Вам нужен отдых после такой жизни. А, знаете, скоро пойдет дождь — там такая налезает тучища!
