— Надеюсь, что этого не случится…
Поникла, точно сломалась, заплакала беззвучно.
— Сергей Павлович… Сергей Павлович, он в тюрьме? Да? Можно мне пойти к нему? Я не боюсь ничего… Я сейчас такая несчастная… такая раздавленная…
— Никуда не ходите. Мы с вами увидимся в шесть часов. У меня на квартире, — назвал адрес. — Где ваш муж?
С болью, с отвращением:
— Муж?
Отирала слезы рукавом, как маленькая девочка.
— Он за городком, вырубает лес…
— Я сейчас к нему. Помните, о разговоре — ни слова…
Догнала в передней, стиснула руку.
— Я чувствую, что… не должна с ним говорить… Не… выйдет!
— Тогда не нужно. Решите сами. Не волнуйтесь.
— Значит, друзья есть?
* * *
На обширном пространстве, за фасадами корпусов группы людей рубили молодой сосняк. Решетилов остановился и наблюдал, а проводивший его солдат побежал доложить.
«До чего все просто, — изумлялся Решетилов, — вот я в самом центре неприятельской позиции, а никто и не спросит меня, кто я таков и зачем пришел. И воюют-то по-домашнему…»
Прямая выправленная фигура Полянского. Пристально разглядывает странную здесь штатскую шубу.
Вид бодрый, вдохновленный работой.
Изумился, улыбнулся, развел руками.
— Вот неожиданный гость! Какими судьбами?
— Да сунулся было к вам, вас нет. Я — сюда. Может быть, это против военных правил?
— Пустяки, — рассмеялся Полянский, — полюбуйтесь нашим хозяйством. Бальный зал готовим для господ красных. Чтобы удобнее, знаете, танцевать под пулеметом…
— Почтеннейший Георгий Петрович, вы уже простите мою штатскую психологию. Я ведь к вам за советом. Только лично для себя. Правда что говорят о движении красных? У меня казенные суммы, так видите ли, может быть, лучше в казначейство сдать?
Нахмурился Полянский.
— И ты малодушничаешь… По секрету могу сообщить, что положение, конечно, серьезное… Но непосредственной опасности, разумеется, нет. Плюньте вы на эти слухи и на тех, кто их распространяет. Если что, я всегда сумею вас известить. Продолжайте свою работу и не беспокойтесь…
— Ну, очень благодарен, — ободрился Решетилов, — очень извиняюсь, что оторвал вас от дела…
Полянский любезно откозырнул, повернулся молодцевато к работавшим.
За углом, перед Решетиловым Малинин.
Лицо серое, обрюзгшее, толстые щеки мешками повисли. Спешит.
Взглянул недоверчиво:
— Вы здесь зачем?
— Да вот, толковал с Георгием Петровичем…
— А-а, — рассеянно протянул, — ну… и что?
— Да у меня ничего, а вообще-то новости, кажется, есть?
— А что? — схватился Малинин.
— Слухи всякие панические о красных, о гибели роты…
