Кто произнесет, здесь слово «товарищ» или заговорит еще о чем-либо, будет расстрелян в назидание другим[34].
Естественно, в Чили существует смертная казнь, и тот, кто будет обвинен в подрыве мира и порядка, будет немедленно расстрелян[35].
Пули против искусства
В день, когда совершился фашистский переворот, в музее изящных искусств в Сантьяго проходила выставка «Карильо Хиль», открывшаяся за два дня до этого. На ней экспонировались бесценные произведения искусства — 169 полотен мексиканских художников: Сикейроса, Риверы и Ороско. Предоставленная правительством Мексики для того, чтобы еще более украсить «Недели Мексики», которые должны были проходить до 9 октября, выставка прибыла в страну в сопровождении выдающегося специалиста в этой области, технического заместителя директора Национального института изящных искусств Мексики Фернандо Гамбоа.
Сам Гамбоа и увозил обратно свой драгоценный груз 26 сентября 1973 года на самолете компании «Аэромехико», на котором вылетали также в мексиканскую столицу 131 чилиец из тех, кто получил убежище в Мексике. Специально зафрахтованный самолет смог, таким образом, увезти от разрушительной ненависти чилийских военных бесценную коллекцию, являющуюся достоянием человечества. Заявления Гамбоа представителям печати своей страны позволяют увидеть весь тот ужас, который испытывает каждый цивилизованный человек перед вандализмом и ненавистью диктатуры в отношении культуры: «Картины были спасены чудом и только благодаря быстрым действиям наших дипломатов, аккредитованных в Чили. Всю перевозку картин мы закончили 17 сентября; в этот день в посольство Мексики был перевезен из Музея изящных искусств последний из 27 ящиков, в которых находились картины. А 18 сентября военные окружили здание музея пятью танками и варварски расстреляли его».
«Колониальный зал» испытал на себе удар разъярившихся танкистов, были повреждены произведения искусства XVII и XVIII веков, которые теперь не восстановишь.
Общеизвестны факты разграбления дома Пабло Неруды и запрещения некоторых из его произведений, назначения военных уполномоченных в университеты, окончательного закрытия отдельных факультетов и школ при университетах, преследования преподавателей, ученых и студентов, «чистки» учебных программ. Эта «чистка» дошла до немыслимых размеров: министр просвещения адмирал Кастро Хименес заявил, что «не будет больше изучаться Французская революция, поскольку она слишком хорошо известна». Надо добавить, что эта инициатива, так же как и проект самообеспечения университетов и распоряжение о том, что родители должны направлять своих детей в школы и лицеи, расположенные не далее восьми кварталов от места жительства (для того чтобы избежать необходимости заставлять «частных владельцев» общественного транспорта перевозить школьников по сниженному тарифу), были позднее пересмотрены и частично изменены.
