— Что значит, он уехал?! — не веря, воскликнул Питер.
— А то и значит, молодой человек, — с холодной усмешкой ответила Диана, — думаю, и вам уже пора.
Этого канадская фотомодель не ждала. Брюнет сперва побелел, потом посинел и, в конце концов, побагровел так, что любо было смотреть. Чем Алан нагло и занимался. Мальчишка за все это время успел ему много крови попортить. Например, своим хамским поведением и высокомерием. Что же касается Кайрена, то здесь блондин был в восторге. Никто больше не собирался мешать ему доделывать свою работу. Так что, бывшее плохим настроение возвысилось до небес. И пока Питти-крошка захлебывался своей желчью, Алан по-хулигански улыбнулся и, подхватив со стола яблоко, пожелал всем приятного аппетита. Он вышел из зала и, насвистывая веселую мелодию, направился к выходу из замка. Впереди был последний день ярмарки, и завтра рабочие должны были снова приступить к работе. А пока его ждал великолепный черный кофе в уютном ресторанчике мистера Олгбери и занимательная беседа с отцом Солмерсом. День обещал быть фееричным, и Алан от всего сердца надеялся, что так оно и будет. Но, увы, мечтам не было суждено сбыться…
С утра в Волчьем Дворе царил настоящий ажиотаж. Он длился до самого вечера. Однако этой ночью все было уже по-другому. На улицах все так же горели костры, и играла музыка. Но на устах жителей городка замерзла печальная улыбка. Одинаковая, словно нарисованная одной рукой. Не было больше ни веселого смеха, ни громкого шума веселья. Только звенящая тишина, которая накрыла Волчий Двор. И люди, в руках которых горели бумажные фонари. Они глядели на их мягкий свет, и глаза их становились более тусклыми. Словно неожиданная скорбь объединила всех их.
А с двенадцатым ударом огненное море колыхнулось, и сотни фонарей поднялись в воздух. Подхваченные ветром, они поднимались выше. Сотни маленьких огоньков, как вечная память и дорога на небеса. Светлая тропа, с которой не сойдет душа и не затеряется во мраке ночном.
Алан смотрел на парящие в небе фонари и не мог оторвать глаз. Диана рассказывала ему о третьей ночи праздника. Когда Волчий Двор озарял темное небо так ярко, чтобы только одна единственная душа нашла путь к небесам. В память о далеком предке, который когда-то спас их и позволил жить свободно и счастливо. Заплатив за это слишком высокую цену. Его не забывали никогда, и каждый год устраивали эти трехдневные праздники. В дни, когда дикий вереск цвел особенно ярче.
