Остальные стояли в полном шоке и глядели на вожака вольных волков, который сейчас закрывал своей спиной командира Мечников и зло скалился, смотря на них. Сейчас он готов был порвать любого, кто посмел бы подойти к ним даже на шаг.
— Кай? — непонимающе произнес Маркус.
— Иви, какого демона? — прошептала ошеломленная Диана.
— Я дал клятву на крови, что на этой земле не пролью ни капли его крови, — скрипя зубами, недовольно произнес Кайрен, — то же касается и его. Так что, будьте хорошими детками и постарайтесь не поубивать друг друга, по крайней мере, пока мы здесь.
И, оставив переваривать эту новость двум горе-спасателям, альфа, наконец, обернулся к до сих пор тихо стоящему за его спиной вампиру. А тот долгим нечитаемым взглядом смотрел на него, но, наткнувшись на внимательные желтые глаза, быстро перевел взгляд.
— Что с женщиной? — подойдя ближе, спросил Кай.
— С ней все хорошо, спит сейчас, — тихо произнес вампир и, опустив одно крыло, усмехнулся, — тут взрослые чуть не бойню начали, а ему хоть бы хны.
Малыш на его руках и вправду тихо посапывал, зажав свои маленькие кулачки и выпятив пухлую нижнюю губу. Оборотень криво оскалился и осторожно погладил пальцем по маленькой головке с темным пушком волос. Ребенок завозился, но не проснулся. Между тем оборотень даже и не заметил того, как, стоя рядом с вампиром, начал вдыхать его запах. От мечника пахло медом, вересковыми цветами и совсем немного чистым потом. Этот запах кружил голову. Он заполнял легкие и словно впитывался в него самого. Такой вкусный и сладкий. А перед глазами стояли белоснежные крылья. У хладных не бывают такие крылья. У них они черные, кожистые и больше напоминают уродливое нечто. Но эти были другие. Кайрен до сих пор чувствовал мягкость перьев и тепло, исходящее от них. И тот отвратительный хруст, когда он хладнокровно ломал их. Такие нежные и хрупкие, словно тростинка. Чуть сильней нажать, и эти невозможные глаза наполнятся тьмой. У Кая аж лапы зачесались от невыносимой жажды снова потрогать их. Зарыться в них и гладить до тех пор, пока с покрасневших губ не сорвется постыдный стон. О, желание было велико, и, видимо, белокурый вампир почувствовал это, потому что сразу помрачнел и, пробурчав что-то, направился к нервно дрожащему Балину. Тот прижал ребенка к груди и с искренней благодарностью глядел то на Мечника, то на альфу…
Так продолжаться больше не может. Скоро каждая собака начнет понимать, что между ними что-то не так, что-то происходит. Стоит только вспомнить пристальный и недоверчивый взгляд сестры. С каждой минутой Ивон все больше убеждается в том, что его затягивает, как в болото. Он не хочет этого и всеми силами противится. Но этого так мало, чтобы держать себя и свои инстинкты под контролем. Что их ждет впереди? А есть ли что-то впереди? Совсем скоро они покинут гостеприимный Лунар, и в ту же минуту опять станут смертельными врагами.
