— Знаешь, — тихо произнес Кайрен, — меня уже начинает бесить эта война. Она каждый раз отнимает у меня тебя.
Каждое сказанное им слово — правда. Только эта потеря обоюдна, и страх, что когда-нибудь она может стать безвозвратной, заставляет сжать зубы и, резко обернувшись, впиться долгим и глубоким поцелуем в сладкий рот. Стиснуть в объятиях до хруста, кусать и лизать губы, яростно обвивая языки, срываясь в стон, и вдыхать любимый запах снова и снова. Каждый их поцелуй, как последний. Сладко-горький, яростный, долгий, пошло влажный, чувственный и неповторимый.
— Я буду рядом, — с трудом оторвавшись от опухших губ, прошептал Ивон и, взяв в ладони лицо Кайрена, потерся щекой, — всегда…
Уже через час командир мечников, наконец, пересекал городские ворота Брезигара. Опустившись прямо у казарм и кинув мимолетный взгляд на узкие окна башни, где в ярком свете факелов отчетливо вырисовывалась фигура магистра. И недовольство, источаемое им, ощущалось даже здесь.
— Милорд в бешенстве, — тихо произнес незаметно появившийся за спиной один из его мечников, Ридэус.
— И причина этому — Валентин, — совершенно безразлично ответил Ивон, — уже знаю, новости не первой свежести.
— Он подозревает даже нас, — зашипел вампир и последовал за своим командиром, — не понимаю, как учитель терпит этого выскочку?
— Узнаю ответ — поделюсь, — насмешливо ответил белокурый хладный и направился к винтовой лестнице.
Но стоило ему только оказаться на каменных ступеньках, как все эмоции разом умерли, а лицо опять превратилось в ледяную маску. С каждым шагом она становилась толще и грубее, вконец скрывая все мысли и опасения. Он не собирался ни с кем делиться своей душой и мыслями. Они всецело принадлежали только ему, и царил там только златоглазый волк. Ради него он готов был пойти на многое. Предать, убить, лгать всем вокруг, даже не поведя бровью. О, он был способен на все, и первым делом на себе это почувствовал достопочтенный барон Дарион. И о содеянном Ивон ни капли не жалел. Никто не смел прикасаться к ЕГО паре, не имел права даже смотреть в ЕГО сторону, что уж говорить о том, чтобы дышать. Кайрен принадлежал только ему так же, как и он альфе. И за это мечник готов был перегрызть глотку любому. А барону следовало хорошенько подумать перед тем, как посылать какой-то вшивый сброд за его любовником. Что же касается судьбы его семьи, то это совершенно не интересовало Ивона. Достаточно было скрежета отцовских зубов, когда он понял, что вообще-то поддерживал государственного изменника и чуть ли не породнился с ним. Эти бесценные минуты белокурый вампир вспоминал с наслаждением. Однако остался рассвирепевший Валентин и не менее взбешенный магистр. Последний был весьма опасным противником, который теперь охотился за Кайреном, исходя из личных убеждений, что добавляло еще больше неприятностей.
