Совету старейшин поперек горла встало поведение альфы. Они же ведь думали, что он станет их марионеткой. Будет есть с их рук и, как преданный пес, выполнять любые их приказы. А на деле оказалось, что все будет наоборот, что это им придется прогибаться под него. Последней выходкой, которая переполнила чашу их терпения, стало убийство Килона. Зарвавшегося идиота, возомнившего себя пупом земли лишь из-за того, что его сестру прочили в пары Каю. Причем эту волчицу очень уж активно подсовывали брату. Нет, было бы лицемерием говорить, что она не достойна. Сильная, умная, хитрая и преданная своему клану. Идеальная партия, которая со временем принесла бы Совету власть и силу Кайрена на золотом блюдечке с голубой каемочкой.
Этот план бы удался, если бы Кай не был Каем, а Совет был бы более расторопным, и Килон — более умным. Однако он был редкостным ублюдком и, к тому же, совершенно безмозглым. Вмешавшись в дела Кая и плетя интриги за его спиной. Поэтому сейчас его голова и украшала стены Млэк-Алаина, шуму это подняло много. Потому что вскоре рядом с ним красовалась голова барона Дариона. Последний, кстати, очутился там за измену короне. Но проторчать ему, а точнее, его черепушке пришлось недолго. Солнце на следующий день же испепелило его. Если бы только вампиры и оборотни знали, кого по неосторожности свели. Командир мечников и желтоглазый альфа умело убирали чужими руками своих врагов. При этом белобрысый вампирчик оказался крайне злопамятным.
Так что, Совет рвал и метал, требуя к себе Кая. А тот опять плюнул и после двухнедельного боя на границе умчался на свидание. Плюнув и на безопасность, и осторожность. А если бы за ними следили? Времена сейчас совершенно не располагали к свиданиям, но когда это останавливало этих двух безмозглых проходимцев? Вот и мчался Маркус в такую погоду по лесу, старательно пытаясь не потерять еле уловимый запах брата, который и так с трудом удалось уловить. Если бы не родная кровь, он бы сейчас круги нарезал по чаще, как несмышленый волчонок.
Серо-бурый волк лишь редко рычал своим мыслям и шел по звериным тропам. Он был уже практически у старой хижины, когда встал, как вкопанный, и навострил уши. Впереди кто-то был и этот кто-то так же, как и он, бесшумно пытался подобраться к дому.
Маркус за считанные минуты напрягся и, чувствуя, как еле заметно меняется обыкновенный волчий облик, поднялся на задние лапы. Выпрямившись, оборотень оскалился и, рывком выскочив из густых кустов, набросился на вскрикнувшего от неожиданности вампира. Покатившись по земле, он уже замахнулся когтистой лапой, когда увидел, на ком так удобно восседает.
