Одно из них вяло зашевелилось. Не совсем еще отдавая себе отчет в том, что собирается делать, Сальников подошел к нему и попытался приподнять. Существо оказалось сравнительно легким. Внезапно решившись, он вскинул существо на плечи, задыхаясь от напряжения, взобрался по голому, каменистому склону наверх, на террасу, окруженную обросшими лишайниками валунами, огляделся и снял существо с плеч. Даже если остальные будут его искать, раньше, чем через час, этого места они не обнаружат. Во всяком случае, он сумеет заметить погоню издалека.
Существо, кажется, уже полностью пришло в сознание. Кожистые веки раздернулись вверх и вниз, как шторки, глаза с вертикальными зрачками с холодным безразличием следили за Сальниковым.
Хотя он не был уверен, что существа использовали те же средства общения, что и люди, но все же спросил на языке жителей долины: «Кто ты?», а потом повторил этот вопрос на двух известных ему диалектах океанского побережья.
Ответом ему было молчание.
— Попробуем, — озабоченно бормотал Сальников, — попытаемся. Чтобы два разумных существа не поняли друг друга… Нет, брат, такого не бывает…
Он легонько массировал виски и затылок, сосредотачиваясь для ментообмена. Подумал: Кори, вероятно, тоже пригодился бы сейчас. Жаль, что нет под рукой ментоусилителя — с ним бы дело пошло на лад скорее. Кто бы мог предположить, что ментоусилитель здесь понадобится! Теперь же приходилось рассчитывать лишь на собственные возможности.
Сальников придвинулся поближе и погрузил взгляд в немигающие глаза существа. Медленно и осторожно он устремил сознание к партнеру, пытаясь нащупать путь, перекинуть хрупкий мостик к пониманию. Странное и неприятное ощущение заполнило его — словно царапает он ногтями по каменному монолиту, отыскивая впотьмах узкую щель.
В какой-то момент ему показалось, что он близок к успеху. Руки существа беспокойно зашевелились, вертикальные зрачки расширились. Казалось, нужно лишь малое усилие. В каменной стене обозначилась трещина, но из нее вдруг плеснуло нестерпимым холодом, обожгло, отбросило прочь. Сальников отпрянул, почувствовав резкую головную боль. То, что открылось ему в этот миг, показалось нелепым и страшным. Сознание существа было не просто иным. Оно было совершенно чужим. Существо даже ненависти к Сальникову не испытывало — только холодное и бесконечное отвращение.
— Ничего, ничего, — вслух успокаивал себя Сальников, вновь собираясь с силами. — Кое-что все-таки у нас получилось. Я же тебя услышал, как ты ни сопротивлялся. Теперь послушай меня. Послушай, не повредит…
