Столпы вечности | страница 3
Это значило, что кораблеводцу придется провезти груз по заниженному тарифу. Или же, напротив, он вправе будет взять с торговца завышенную плату. Обыкновенно стороны приходили к разумному компромиссу.
Торговец удовлетворенно хмыкнул, изучая мигающие пастельными огоньками грани своего кубика.
— Превосходно, Родриг! После этой поездочки сможешь себе отпуск позволить. Ну, к делу. Разрыв в Ариадне, как сообщают, затянулся. Некоторое время буду отгружать туда товары; не ровен час, снова разорвется. А теперь посмотрим… Харкио!
Он взглянул на Вооза.
— Как тебя зовут, кораблеводец?
— Я капитан, — произнес Вооз. — Меня зовут Иоаким Вооз.
— О! Как ты экстравагантен! А что у тебя за корабль?
— Две целых одна пятая миллиарда.
— Сойдет. Сыграем?
Родриг с кислой миной покинул стол: условия сделки выходили для него хуже первоначальных. Капитан Вооз заговорил снова.
— Я не хочу играть. Я не в настроении для игры. Я перевезу твой товар за стоимость топлива плюс восемь десятых процента амортизации.
Торговец аж просиял от радости. Кораблеводцы угрюмо покосились на Вооза. Он демпинговал по-черному, соглашаясь, по сути, ограничиться компенсацией перевозки самого себя пассажиром на собственном корабле.
— Вероятно, на этом и сойдемся… Или вы намерены перебить предложение, господа?
— Перебить? И чем же? — уныло буркнул кто-то. Кораблеводцы мрачно встали и удалились Воозу напоказ.
Дождавшись, пока они исчезнут из виду, торговец глянул на Вооза с некоторой тревогой.
— Твой корабль… надежен? Я же тебя не знаю. Ты достаточно опытный пилот?
На лице Вооза возникло легчайшее подобие усмешки. Вытащив из кармана блок идентификатора, он протянул его торговцу. Тот считал данные и явственно успокоился.
— Ага… да, вполне…
— Мое судно открыто для инспекции.
— Я положусь на твой опыт, добрый кораблеводец… или тебя называть капитаном? Ха! Ну что ж, курс на Харкио. У меня боэмы для Шлёсса III.
— Боэмы? — переспросил Вооз.
— Что-то не так, капитан? — встревожился торговец.
Капитан Вооз испытывал затруднения морального оттенка. Прежде он неизменно отказывался перевозить боэмов. Некоторые философы полагали их разумными существами; в таком случае участие в перевозке боэмов приравнивалось к работорговле.
— Не уверен, что мне это подойдет.
— Что?! Ах да, я понимаю твои трудности. Ты ведь столпник, не так ли? Вы следуете моральному кодексу. К счастью, я скептик в том, что касается гностики. Что ж, не волнуйся, эти боэмы лишены самосознания. Если и были когда-то к нему способны, то его из них начисто выскоблило. Они все равно что трупы.