.
Это — схема империалистической контрреволюции, пришедшая на смену старой, «классической». В ней особенно усиливается акцент на средства идеологической борьбы, психологического воздействия и информации (точнее, дезинформации). В такой форме контрреволюция может выступать только после большой и длительной подготовки. Эту подготовку враги социализма постоянно пытаются наладить, подкрепляя, где возможно, идеологические наскоки мерами экономического, политического, военного и дипломатического давления.
Для антисоциалистической стратегии и тактики империализма чешские события имели еще один аспект. Враги социализма поняли, что ниспровержения социализма в какой-либо из восточноевропейских стран, не говоря уже об уничтожении социалистической системы в целом, им не добиться, пока прогрессивные силы опираются на прочный и непоколебимый Советский Союз. Поэтому, вопреки бесчисленным доказательствам бессмысленности этой затеи, теоретики контрнаступления на социализм все большую роль начинали отводить идее ослабления социализма в СССР. Среди планов реализации этой идеи чаще всего фигурировало предложение стимулировать и поощрять внутреннюю эволюцию в Советском Союзе. За ним стояло мечтание о реставрации в СССР капитализма. К ней Советский Союз, как хотят верить наши враги, мог бы приблизиться в результате внутренней дезориентации, в итоге «эволюционного» перерождения идеологии и обострения всевозможных противоречий.
Выдвигая на первый план идеологическую борьбу, многие теоретики антисоветизма чувствовали, что фактически речь шла не о наступлении, а о контрнаступлении на социализм. В начале «холодной войны», в упоении собственной мощью, размеры которой они явно переоценивали, идеологи и пропагандисты Запада полагали, что они со всех сторон теснят марксистско-ленинское мировоззрение и реальный социализм. Однако при подведении итогов оказалось, что после полутора десятка лет «наступления» «с позиции силы», о котором буржуазия победно трубила на весь мир, она стоит перед фактом невиданного усиления социализма и как государственного строя, и как революционной идеологии.
Но как же-могли они переходить в пропагандистское контрнаступление, если учесть их осведомленность о прочных позициях коммунистических взглядов в сознании советских людей? Только делая разнообразными и усложняя приемы психологической войны, которые, по их расчету, могли бы способствовать незаметному ослаблению коммунистического единодушия советского общества и просачиванию в него чуждых идей и настроений.
