- Я убежал, - ответил гаденыш и разревелся снова.
Десницкий вздохнул и поднял глаза на Шуйгу.
- А чё ты на меня смотришь? Чего смотришь? Я вот так и знал, вот как только его на дороге увидел - я сразу понял, что так просто это не кончится!… Массаракш!
- Ты из приюта или из семинарии? - голос Десницкого остался по-отечески ласковым.
- Из приюта… - всхлипнул попёнок.
- Сиротка, значит… - покачал головой Шуйга.
- Понимаешь, брат Павел, мы не можем тебе помочь. Мы должны отвезти тебя в участок, так положено, понимаешь? И здесь тебя оставить мы не можем - ты же не хочешь простудиться и умереть, правда?
И, конечно, Десницкий был тысячу раз прав. Он всегда бывал прав, вот умел он быть правым! «Брат Павел» заплакал беззвучно и чертовски безнадежно. Чтобы крупные чистые слезы не свернули Десницкого с истинного пути, Шуйга на всякий случай заметил:
- Сдается мне, его фамилия Морозов…
Попёнок энергично замотал головой, будто понял намек.
- Я Белкин, - сказал он с необычайной убежденностью и на всякий случай даже повторил: - Белкин.
- Все равно - уж больно имя говорящее.
- В любом случае его надо переодеть. А еще лучше - растереть как следует, - снова вздохнул Десницкий, поднимаясь.
- Ага-ага, - подхватил Шуйга. - И как только он окажется без трусов, из кустов вывалится толпа журналюг с фотоаппаратами. Но я-то буду за рулем…
Десницкий огляделся.
- Здесь нет кустов.
- Его зови дядя Тор, а меня - дядя Локи, - сказал Шуйга, трогаясь с места. В зеркале заднего вида отразилось напряженное от непонимания лицо брата Павла.
- Он пошутил, - вздохнул севший назад Десницкий. - Меня зовут дядя Слава, а его - дядя Олег.
Понимания на лице попёнка не прибавилось, но теперь он смотрел не в зеркало, а на «дядю Тора».
- Видал? - Шуйга не стал оглядываться, чтобы взглянуть на замешательство Десницкого. - Ему что Тор и Локи, что Славик и Олег.
- Ты никогда не слышал таких имен? - серьезно спросил дядя Тор.
Пацан помотал головой.
- А… песнь о вещем Олеге? Тоже не слышал?
- Какие вещие Олеги? - злорадно рассмеялся Шуйга. - Пушкин - это… нет, вроде пока не запрещено. О, вспомнил: не благословляется.
- Серьезно? - удивился Десницкий.
- А что ты хотел? Он же памятник себе воздвиг с главою непокорной выше Александровской колонны. Впрочем, я могу ошибаться. Может, разрешается с благословения, крепким в вере. Эй, эй, дядя Тор!
Шуйга заметил мелькнувшую в зеркале красную футболку - Десницкий развязал свой рюкзак и теперь выуживал оттуда смену белья.
