— Углядит, — подтвердил Джайлс.
— И будет нас презирать.
— Не будет.
— Верно, верно, это я только так сказал. Она очень хорошая и не будет нас презирать. Но ведь она столько знает, да еще с последнего приезда столького навидалась, что надо уж постараться, чтобы мы ей понравились. Она не была у нас целый год, потому что летом ездила за границу; я на все иду только бы ей было лучше. Понятно, мы ей покажемся мелкими поначалу, конечно, только поначалу.
Мистер Мелбери старался делать вид, что осуждает собственную незначительность, но его интонации выдавали гордость, — еще бы, разве это возвышенное, утонченное существо не было его безраздельной собственностью? Иные чувства испытывал Джайлс; его терзали сомнения, он больше не ждал ничего хорошего, ибо все слова мистера Мелбери относились непосредственно и к нему. Поэтому он неодобрительным взглядом оглядел свой костюм.
В сезон посадок Джайлс обычно возил на рынок яблоньку как — образец и рекламу своего дела. Эту яблоньку, сегодня привязанную к двуколке, придется отдать кому-нибудь в городе, чтобы она не смущала взгляда возвращающейся домой мисс Грейс Мелбери.
Двуколка тронулась; веточки яблоньки затрепетали; мистер Мелбери скрылся за дверью. Но не успела двуколка исчезнуть из виду, как он выбежал на улицу и прокричал:
— Эй, Джайлс! — Задыхаясь, он нагнал Уинтерборна и вручил ему несколько пледов. — Вдруг вечером похолодает. Она, может быть, захочет укутаться во что-нибудь теплое. И еще, Джайлс, — добавил он, когда молодой человек уложил пледы и натянул вожжи, — объясни ей, что я бы, конечно, приехал сам, но у меня важное дело с управляющим миссис Чармонд. Не забудь.
Он стоял и смотрел на дорогу, по которой удалялась двуколка с Уинтерборном и, как с ним часто бывало в минуты волнения, отрывисто бормотал:
— Ну вот, теперь, может, они столкуются — и делу конец! Жалко отдавать такую дочь за него… Черт знает как жалко… И все же надо… ради его отца.
По дороге в Шертон-Аббас Уинтерборн не испытывал ни воодушевления, ни подавленности. Займись он рефлексией, к которой все больше склоняются влюбленные наших дней, он вероятнее всего почувствовал бы гордость, признав за собой редкое достоинство — способность в трудные минуты сдерживать чувства и не терять здравого смысла. Но ни о чем подобном он не задумывался. Не размышлял он и над тем очевидным обстоятельством, что хотя и питал самые теплые и искренние чувства к Грейс Мелбери, но рабом ее никоим образом не был. Тут надо вспомнить, что он не видал ее целый год.
