«Видимо скажут, что в лесу начался большой пожар! — подумал Острый Рог. — Но вряд ли кто из них догадается связать это явление с человеком, которого, по их представлениям, давно уже нет в живых».
Гигантский костер, треща и рассыпая искры, горел трое суток, и трое суток без сна и отдыха Острый Рог постоянно подбрасывал в него сучья, не давая пламени угаснуть ни на минуту. Наконец, к концу четвертого дня, все постепенно стихло. Языки пламени исчезли и изнуренному тяжелым трудом и бессонницей человеку предстало удивительное и неповторимое зрелище. Высокий холм, покрытый слоем серого пепла, искрясь и переливаясь, светился ярким малиновым светом и был чем-то отдаленно похож на огромную, спящую черепаху. Казалось, еще мгновение — и она вдруг проснется и медленно поползет в сторону Журавлиного озера. Впечатление было настолько сильным, что Острый Рог с большим трудом оторвал взгляд от этого завораживающего зрелища и, дойдя до своего шалаша, в изнеможении опустился на мягкую травяную подстилку. Сон мгновенно завладел выбившимся из сил человеком. Ресницы его сомкнулись, и лишь луч теплого, утреннего солнца, случайно пробившийся сквозь неплотно закрытый вход, заставил Острого Рога открыть глаза и выйти наружу.
Одного взгляда человека было вполне достаточно для понимания того, что проделанная им титаническая работа еще очень далека до полного и окончательного завершения. Горячий красный холм хотя и не мерцал, как прежде, но жар его был еще настолько силен, что приблизиться к обожженной поверхности ближе пяти шагов было практически невозможно.
Прошло ещё несколько долгих дней, прежде чем Острый Рог отважился войти в свое новое жилище. Обжигая пальцы, он с большим трудом отделил наружный щит, от основной, затвердевшей массы, и остался доволен увиденным. Деревянная конструкция наружной двери, покрытая со всех сторон глиной, полностью выдержала испытания и теперь была похожа на большую каменную пластину, аккуратно вырезанную из этого огромного рукотворного холма.
В коридоре было жарко, и человеку пришлось еще какое-то время выждать, прежде чем он добрался до второго щита, закрывающего помещение изнутри и, сдвинув его, тотчас же выбежал наружу. Горячая волна воздуха, хлынувшая из образовавшегося отверстия, догнала его, коснулась обнаженной спины, и та стремительно покраснела. Морщась от боли, Острый Рог до самого вечера так и не смог проникнуть внутрь строения, и только после заката солнца он осторожно переступил порог своего нового убежища. Там было темно и душно, однако запах гари отсутствовал, и можно было сделать вывод, что бревна, составляющие каркас помещения, видимо, не пострадали.
