Когда он наконец оставил ее, было совсем темно. Чезарио чувствовал себя могущественным и всесильным, трава под его ногами стелилась ковром. Уже у края небольшой прогалины, собираясь нырнуть в чащу, он услышал возглас:
— Синьор!..
Он оглянулся. Девушка поднималась: ее белеющее во тьме нагое тело, казалось, вырастало прямо из земли, глаза лучились светом. Она улыбалась. Любой, услышав подобное обращение, исполнился бы чувством ревности. Так не обращались к простому работнику, к поденщику, нанятому для сбора урожая. Эти слова предназначались принцу крови, истинной крови, высокородному князю Кординелли.
— Благодарю вас! — проговорила она искренне. Чуть кивнув, он исчез в зарослях прежде, чем она нагнулась, чтобы подобрать одежду.
Снова Чезарио услышал о ней шесть недель спустя, занимаясь в школе фехтования на краю деревни. Мастер давно уже отказался от намерения научить его чему-нибудь еще, поскольку тот далеко опередил остальных учеников, и только давал возможность потренироваться, чтобы поддержать форму.
В класс, где проходили бои, вошел молодой солдат. Современная униформа гвардейца личной охраны дуче выглядела как-то странно среди мечей, шпаг и рапир, там и сям поблескивающих в полумраке. Оглядевшись, он хрипло выдавил:
— Кто из вас Чезарио Кординелли?
В зале повисла тишина. Двое учеников опустили рапиры и уставились на вошедшего. Чезарио бросил гири, с которыми упражнялся, и неспешно приблизился.
— Это я, — проговорил он.
Солдат уставился на него пронизывающим взглядом.
— Я помолвлен с моей кузиной Розой, — произнес он после паузы.
Чезарио удивленно поднял брови: имя ничего ему не говорило.
— А кто это? — вежливо поинтересовался он.
— Роза Гандольфо!.. — взорвался солдат. — Меня вынудили бросить свой пост в Риме, приехать сюда, чтобы жениться, потому что ты сделал ее беременной!
Несколько мгновений Чезарио смотрел изумленно, а когда наконец понял, его напряжение спало.
— А… вот в чем дело! — он, чувствуя, как непонятная гордость поднимается в нем. — Я поговорю с князем, моим отцом, и попрошу дать вам денег.
Он развернулся и пошел прочь, однако рев солдата остановил его:
— Деньги?! Ты что, думаешь, мне нужны твои дерьмовые деньги?!
Чезарио смерил его невозмутимым взглядом.
— Ну, как угодно. Если они вам не нужны, я не стану говорить с отцом.
Размахнувшись, солдат хлестко ударил его. Пощечина тут же отпечаталась на побелевшем лице Чезарио.
— Я требую удовлетворения!
Чезарио смотрел на солдата в упор, без тени страха.
