— Мама, он взял пульт и говорит, что не даст его мне.
— Извините, — сказала она комиссару, отложила трубку, встала и пошла за Эллен.
Калле, нахохлившись, сидел в углу дивана, прижимая к груди два пульта — от телевизора и от видео.
— Калле, — сказала Анника, — отдай Эллен один пульт.
— Не дам, — ответил мальчик. — Она все время нажимает кнопки и мешает.
— Тогда я заберу оба, — сказала Анника.
— Нет! — запищала Эллен. — Я тоже хочу пульт.
— Все, с меня хватит! — крикнула Анника. — Давай сюда эти чертовы пульты, и сидите молча, иначе я вас сейчас прогоню спать.
Она отняла у Калле пульты и вернулась в спальню, слыша за спиной обиженный рев Калле:
— Это ты виновата! Теперь у нас вообще нет ни одного пульта! Глупая коза!
Анника закрыла дверь и подняла с пола телефон.
— Рагнвальд, — сказал К.
— Сюп рассказал мне о Рагнвальде и разрешил писать о нем, о том, что он вернулся.
Комиссар коротко рассмеялся:
— Я пока не видел статьи.
— Она выйдет в завтрашнем номере, очень щепетильная история, скажу я вам. Сюп не так уж много мне сказал. Думаю, что вы знаете больше.
Комиссар не ответил.
— Много ли вы знаете? — спросила Анника. — Идентифицирована ли его личность?
— Сначала хочу сказать пару вещей, — ответил К. — Вы можете упомянуть о письмах, но не пишите, что в них были цитаты из Мао.
Анника записала это в блокнот.
— А Рагнвальд?
— Мы уверены, что он снова здесь.
— Зачем? Он вернулся, чтобы убить этих людей?
— Его не было больше тридцати лет, поэтому у него, наверное, были очень веские причины вернуться. Какие, мы не знаем.
— Он маоист-убийца?
— Это всего лишь обозначение. Слово. Плохо, что его нельзя использовать практически. Я не знаю, кто он. Может быть, он — маоист, но я не очень в это верю.
— Но ведь это он взорвал самолет на базе Ф-21?
— По некоторым сведениям, он был замешан в этом деле, но мы не знаем, был ли на месте преступления, когда прогремел взрыв.
— Как, собственно говоря, его зовут?
Комиссар К. поколебался.
— Вы получили от меня серийного убийцу, — ответила Анника. — Неужели я не могу получить от вас террориста?
— Но не надо это использовать, — сказал К. — У нас появился шанс его взять через тридцать лет, и пока мы хотим для надежности сохранить статус-кво. Я скажу, но это только для вашего сугубо личного архива. Никаких публикаций и дат, никаких бумажек и документов.
От волнения у Анники пересохло во рту, она выпрямила спину и застыла с ручкой в руке, чувствуя, что сердце готово выскочить у нее изо рта. Переведя дух, она собралась было спросить о процедуре сохранения тайны, но в это время открылась дверь и в комнату вбежал Калле.
