Вместо ответа она покачала головой и еще больше ссутулилась.
— То есть не было ничего странного, кроме того телефонного звонка в пятницу? А не было ли каких-нибудь писем?
Женщина оцепенела и искоса взглянула на Аннику:
— Сегодня утром почтальон принес какое-то странное письмо. Полная чушь. Я выбросила его в мусорное ведро.
— Письмо? Сегодня? От кого?
— Не знаю. Там не было имени отправителя.
— Вы уже выбросили мусор?
На несколько секунд Гуннель Сандстрем задумалась.
— Думаю, что нет.
Она направилась к посудному шкафу. Открыв нижнюю дверцу, вытащила ведро и принялась рыться среди хлебных корок и картофельных очисток.
Подняв голову, она посмотрела на Аннику:
— Его здесь нет, должно быть, я все же его выбросила.
— Может быть, вы бросили его в какое-то другое место? — спросила Анника.
Женщина поставила ведро на место и уточнила:
— Почему вы думаете, что это так важно?
— Я не знаю пока, важно ли это, — сказала Анника. — Что там было написано?
— Не помню толком. Что-то о крестьянском восстании. Мне кажется, что это от АРФ.
— Массовая рассылка, распечатка?
— Нет. Письмо написано от руки.
— Думайте. Не могли вы бросить его куда-то еще?
— В таком случае оно в камине. — Гуннель протянула руку в сторону двери.
В два шага Анника оказалась возле камина. В нем лежало несколько скомканных листов бумаги. По крайней мере два из них были многоцветными рекламными листками с предложениями от местных магазинов. Анника вытащила из корзины, стоявшей у камина, полено и попыталась подцепить бумагу.
Подошла Гуннель и протянула руку к листкам.
— Да, должно быть, это оно. Я часто кладу бумаги в камин. Это такая хорошая растопка.
— Подождите, — велела Анника. — У вас есть перчатки?
Гуннель задержала руку, удивленно воззрилась на Аннику и ушла в прихожую. Анника наклонилась и принялась внимательно рассматривать мятые бумажные шарики. Три были из глянцевой бумаги, один зеленый с черным печатным текстом, а пятый — был разлинованный листок, вырванный из блокнота.
— Возьмите вон тот, — сказала Анника и показала Гуннель на линованный листок.
Та наклонилась, со стоном ухватила мятый листок. Потом встала и расправила его на ладони.
— Да, — сказала она. — Это то самое письмо.
Анника встала за плечом Гуннель, и та принялась медленно вслух читать письмо без подписи.
— Переживающее ныне свой взлет крестьянское освободительное движение — это величайшее событие, — читала Гуннель таким тоном, словно не верила своим глазам. — Пройдет очень мало времени, и сотни миллионов крестьян из центральных, южных и северных провинций Китая соберутся в единый кулак и двинутся в наступление могучей волной, ураганом — с такой силой и мощью, что ни одна враждебная сила, как бы мощна она ни была, не сможет остановить этот натиск.
