Неизвестная сигнатура | страница 14



Наше Остзее трусливо уступало, шаг за шагом сдавая свои базы, отказываясь от владений и спешно продавая, или даже передаваяих даром, Ганзейскому союзу.

— Всё лучше, чем Альянсу Претерис, — говорил Фридрих.

Ганзейский союз, объединение, неизвестно почему возникшее из кораблестроительной компании «Ганза», рос, как в сказке, поглощая бывшие имперские планетные системы. А неделю назад случилось то, что и должно было случиться: флот Альянса при поддержке Ганзейского союза, блокировал Кёнигсберг. Серапеон — высший совет Альянса — потребовал выдачи герцога Фридриха как военного преступника стоявшего, как было сказано в ультиматуме, «на пути прогресса человечества».

Совсем немногие решили остаться с герцогом до конца. Возможно, кто-то потом назовёт это глупым фанатизмом. Но я не люблю словоблудие. Верность — не самое плохое качество вида сапиенс. Сейчас уже, наверное, мы просто дерёмся за ещё один день того мира, в котором мы жили раньше. Так что всё логично.

Или нет. Логичнее было бы поступить так, как русские, которые, по слухам, несмотря на революцию и оккупацию, всё ещё оказывают полноценное сопротивление в больших секторах того, что называется у них ужасной аббревиатурой КРПС[24]. Мне больше нравилось их выражение «Русское пространство», которое я слышал от русского президента Андреева, прекрасно говорившего по-имперски.

Мой «гепард» уходил в небо, легко пробив тонны обломков разрушенных строений над ангаром. Сразу пропала навигация, и появились помехи на тактических картах. Это сильно мешало в первый день, тогда из-за этого была потеряна сразу половина парка универсальных боевых машин. Тогда погибли почти все «тени» — так назывался гвардейский эскорт герцога Остзее. Почти все мои ребята ушли в небо пилотами. Но — как говорят имперцы: «Lerne leiden ohne zu klagen»[25].

На второй день мы взлетали, заранее настраивая радиус автопилота на координаты дворца. Я ускорился как следует, до самых пределов красных линий гравикомпенсаторов — меня вынесло километров на 20. Даже показалось на миг, что я вижу терассаконтеру Альянса на орбите планеты. «Гепард-номер тридцать четыре», оказался тоже подсвечен красным. Так что у нас даже минус две машины. Если это мой друг ван Фростен, то совсем плохо. Один из немногих опытных офицеров оставшийся от моего эскорта. Оставайся живым, Адольф… — пожелал я ему.

Как только заработали атмосферные двигатели, я трансформировал «гепард» в штурмовую версию, и упална ближайший замеченный «мачете» Альянса. Он умело маневрировал, резко уходя вверх— вниз, влево-вправо, пытаясь резко сбрасывать скорость, чтобы я проскочил вперёд. Я обстреливал его плазмой и кинетикой, потом дал залп штурмовыми ракетами. Его активный щит был почти такой же мощности как у меня, он хорошо держал урон и конечно, почти мгновенно у меня «на шести»