Попадья пошла домой и давай творить блины. На другой день напекла блинов и наварила яиц. Поп с батраком стали собираться на поле; она им и говорит: «Наперед позавтракайте!» — и стала их потчевать блинами да яйцами, а масла так и подливает, ничего не жалеет:
— Кушайте, родные, масленые, макайте в масло-то, по-вкуснее будет!
А батрак уже и попа научил. Поели они и стали говорить: «Что-то темно стало», а сами прямо-таки на стену лезут.
— Что с вами, родные?
— Бог покарал: совсем ослепли.
Попадья отвела их на печь, а сама позвала своего дружка и стала с ним гулять, пить и веселиться.
— Дай-ка теперь мне поеть, — просит гость у попадьи, — только давай сзаду, как козел козу ебет!
Попадья задрала хвост и стала раком, а гость и влез на нее. Тут поп с батраком слезли с печи и ну их валять со всего маху — важно отдули!
Жил мужик с бабою; мужик был ленивый, а баба работящая. Вот жена землю пашет, а муж на печи лежит! Раз как-то и поехала она орать>[69] землю, а мужик остался дома стряпать да цыплят пасти, да и тут ничего не сделал: завалился спать и проспал цыплят — всех их ворона перетаскала; бегает по двору одна квочка да кричит себе; а ему хоть трава не расти. Вот приехала хозяйка и спрашивает:
— А где цыплята?
— Ах, женушка, беда моя! Я уснул, а ворона всех цыплят и перетаскала.
— Ах ты, пес эдакий! Ну-ка, курвин сын, садись на яйца да высиживай сам цыплят.
На другой день жена поехала в поле, а мужик взял лукошко с яйцами, поставил на полатях, скинул с себя портки и сел на яйцах. Вот баба не будь дура, взяла у отставного солдатика шинель и шапку, нарядилась, приезжает домой и кричит во все горло:
— Ей, хозяин! Да где ты?
Мужик полез с полатей и упал вместе с яйцами наземь.
— Это что делаешь?
— Батюшка, служивый, домовничаю.
— Да разве у тебя жены нету?
— Есть, да в поле работает.
— А ты что ж сидишь дома?
— Я цыплят высиживаю.
— Ах ты, сукин сын!
И давай его плетью дуть изо всех сил да приговаривать:
— Не сиди дома, не высиживай цыплят, а работай да землю паши!
— Буду, батюшка, и работать, и пахать, ей-Богу буду!
— Врешь, подлец!
Била его баба, била, потом подняла ногу:
— Посмотри, сукин сын! Был я на сражении, так меня ранили, что, подживает моя рана? Аль нет?
Смотрит мужик жене в пизду и говорит:
— Заволакивает, батюшка!
Баба ушла, переоделась в свою бабью одежду и назад домой, а муж сидит да охает.
— Что ты охаешь?
— Да приходил солдат, всего меня плетью избил.
— За что?
— Велит работать.
