— Ах ты, моя голубушка! Матушка! Нет милее тебя!
Услыхала эти слова соседская дочь — девка ражая, и как
собрались на улицу деревенские девки, она им сказала:
— Ох, сестрицы! Я стояла у себя на огороде, а сосед наш Григорий убирал на ту пору свою кобылу, да потом слазил на нее и ну целовать да приговаривать: «Ах ты, голубушка моя, матушка! Нет тебя милее на свете!»
Вот девки и начали парню смеяться: где только ни повстречают его, так и закричат:
— Ах ты, матушка моя, голубушка!
Что делать парню; никуда глаз показать нельзя. Стал он печалиться. Вот увидала его старуха тетка:
— Что, Гриша, не весел? Что головушку повесил?
Он ей рассказал про все это дело.
— Ничего, Гриша, — сказала старуха, — все поправлю; приходи-ка завтра ко мне. Небось перестанут смеяться!
Старуха-то была лекарка, да такая важная — на все село; а в избу к ней сходились на вечерницы>[35] девки. Вот она вечером-то увидала ту девку, что рассказала о Григории, как он кобыле под хвост лазил, и говорит ей:
— Ты, девушка, заходи ко мне завтра поутру; мне надо кой о чем с тобой потолковать.
— Хорошо, бабушка!
На другой день встал молодец, оделся и пришел к старухе.
— Ну смотри, Гриша, чтоб у тебя припас-то был готов! А теперя становись за печку, да стой смирно, пока не позову.
Только стал он за печкою, пришла и девка.
— Здравствуй, бабушка!
Здорово, голубушка! Вот что, девушка, хочу тебе сказать: вить над тобою худое деется, вить ты, родимая, оченно больна…
— Э, бабушка, я, кажись, совсем здорова!
— Нет, голубушка, у тебя внутри то делается, что и подумать-то страшно! Хошь теперя>[36] и не больно тебе, а как дойдет до сердца — в то время уж ничем не вылечишь; так и помрешь! Дай-ка я тебя за живот пощупаю.
— Пощупай, бабушка! — говорит девка, а сама чуть не плачет со страху.
Стала баба щупать ее за живот и говорит:
— Вишь, я правду сказывала! Как только вчерась на тебя взглянула — сейчас догадалась, что с тобой недоброе делается. У тебя, голубушка, подле сердца желтуха…
— Полечи, пожалуйста, бабушка!
— Уж коли хвораешь, так надо полечить; только стерпишь ли? Ведь больно будет!
— Что хошь делай, хошь ножом режь, да вылечи!
— Ну, стань же ты вот тута, высунь голову в окошко и примечай: с какой стороны, с правой али с левой, больше народу будет идти? А назад-то не моги оглядываться, а то все мое лекарство задаром пропадет: тогда и двух недель не проживешь!
Девка высунула свою голову в окошко и ну глазеть по сторонам; а старуха задрала ей хвост и говорит:
