Но для этого необходимо время…
Время…
Врач успокоительно погладил маму по руке и добавил, что в своей практике видел и не таких коматозных пациентов, которые выходили из комы, а потом еще рассказывали ему о том, как побывали в иных мирах и что там видели.
Мама тяжело всхлипнула и стала платочком, сжимаемым в руках, утирать текущие из глаз слезы… и мне стало так ее жалко. Но когда я глянул на это невысокое, точно растекшееся на каталке тело с выпирающим пузом и пятнистой грудью… мне почему-то расхотелось возвращаться в него.
Возвращаться…
Затем лежать вот таким бревном… есть с ложки… ходить под себя… и долго… долго выздоравливать.
А потому я мгновенно принял решение не входить в это тело… ни за, что!
Лучше — умереть… чем быть вот таким неповоротливым уродливым увальнем, висящим на плечах матери.
Однако легко сказать — умереть я решил… решить-то решил… но инструкции мне никто не оставил как это можно выполнить, и тогда я принялся озираться… в поисках той самой инструкции. И пока мама, что-то там ворковала возле моего тела, протирая его тряпочкой, я услышал как тихо, что-то скрипнуло позади меня.
«Ах!» — радостно вскрикнул я и увидел, как мое тело дернуло ногой.
Но только я совсем не желал в него входить — пусть не надеется…
Я так вскрикнул потому, как услышал знакомый звук…
Звук той самой стеклянной лестницы.
И стоило мне обернуться, как позади себя я увидел ее, раскрасавицу, великолепную изумительную лестницу с изящными перилами и широкими ступенями. Лестница извиваясь, как лабиринт, уходила вверх куда-то в серый туман… и, тихо звякая, звала меня.
А я стоял на месте… я медлил… не зная, что делать… что предпринять… уйти в тот мир или остаться в этом…бе…бе… непривлекательном теле.
Просто мне было жалко маму…
Затем я опять увидел, как дернулся на моей руке палец, немного даже согнувшись, вроде как подзывая меня к себе.
«Ну, вот еще… никогда!» — громко крикнул я, и когда уже дрогнули два пальца, резво вскочил на первую ступеньку стеклянной лестницы, приняв окончательное решение, уйти в тот мир и, более не оглядываясь, поспешил туда наверх… к тому чудесному полному сил телу!
Я прекрасно слышал, как надрывно стучало мое сердце, своим сбивчивым ритмом оно звало меня обратно…
Но я не желал!.. не хотел быть таким увальнем, таким жирным… обрюзгшим и это в двадцать один год.
Я хотел быть иным, тем, кого оставил в кресле в том бревенчатом доме в том величественном лесу.
Поднимаясь вверх по лестнице, я видел, как серые лучи летели ко мне навстречу, радостно приветствуя и приглашая меня в свой мир. И чтобы заглушить звук зова моего сердца, я стал громко читать стихи Есенина:
