Лев, колдунья и платяной шкаф | страница 45
— Не сиди разинув рот, дурень. Вылезай и помоги.
Конечно, Эдмунду оставалось только повиноваться. Он ступил на снег — вернее, в жидкую снежную кашу — и принялся помогать гному вытаскивать сани. Наконец им удалось это сделать, и, нещадно нахлёстывая оленей, гном заставил их сдвинуться с места и пройти ещё несколько шагов. Но снег таял у них на глазах, кое-где уже показались островки зелёной травы. Если бы вы так же долго, как Эдмунд, видели вокруг один белый снег, вы бы поняли, какую радость доставляла ему эта зелень. И тут сани окончательно увязли.
— Бесполезно, ваше величество, — сказал гном. — Мы не можем ехать на санях в такую оттепель.
— Значит, пойдём пешком, — сказала Колдунья.
— Мы никогда их не догоним, — проворчал гном. — Они слишком опередили нас.
— Ты мой советник или мой раб? — спросила Колдунья. — Не рассуждай. Делай как приказано. Свяжи человеческому отродью руки за спиной; поведём его на верёвке. Захвати кнут. Обрежь поводья: олени сами найдут дорогу домой.
Гном выполнил её приказание, и через несколько минут Эдмунд уже шёл, вернее, чуть не бежал. Руки были скручены у него за спиной. Ноги скользили по слякоти, грязи, мокрой траве, и всякий раз, стоило ему поскользнуться, гном кричал на него, а то и стегал кнутом. Колдунья шла следом за гномом, повторяя:
— Быстрей! Быстрей!
С каждой минутой зелёные островки делались больше, а белые — меньше. С каждой минутой еще одно дерево скидывало с себя снежный покров. Вскоре, куда бы вы ни поглядели, вместо белых силуэтов вы видели тёмно-зелёные лапы елей или чёрные колючие ветви дубов, буков и вязов. А затем туман стал из белого золотым и вскоре совсем исчез. Лучи солнца насквозь пронизывали лес, между верхушками деревьев засверкало голубое небо.
А вскоре начались ещё более удивительные вещи. Завернув на прогалину, где росла серебристая берёза, Здмунд увидел, что вся земля усыпана жёлтыми цветочками — чистотелом. Журчанье воды стало громче. Ещё несколько шагов — и им пришлось перебираться через ручей. На его дальнем берегу росли подснежники.
— Иди, иди, не оглядывайся, — проворчал гном, когда Эдмунд повернул голову, чтобы полюбоваться цветами, и злобно дёрнул верёвку.
Но, понятно, этот окрик не помешал Эдмунду увидеть всё, что происходило вокруг. Минут пять спустя он заметил крокусы: они росли вокруг старого дерева — золотые, пурпурные, белые. А затем послышался звук ещё более восхитительный, чем журчанье воды, — у самой тропинки, по которой они шли, на ветке дерева вдруг чирикнула птица. В ответ ей отозвалась другая, с дерева подальше. И вот, словно это было сигналом, со всех сторон послышались щебет и свист и даже на миг — короткая трель. Через несколько минут весь лес звенел от птичьего пения. Куда бы ни взглянул Эдмунд, он видел птиц; они садились на ветки, порхали над головой, гонялись друг за другом, ссорились, мирились, приглаживали пёрышки клювом.
