И тут в ночной тишине раздалась мелодия звонка.
Сара вскинула голову – подумала, что это звонит Эрик. Однако в следующую секунду на покрасневшем от холода лице отразилось разочарование: вызов поступил на рабочий мобильник.
Она достала телефон, посмотрела на экран и впервые за годы службы не ответила. Кое-как поднявшись, рванулась к внедорожнику, втиснулась за руль – торопливо, чтобы не передумать по дороге и не вернуться в сугроб, где можно заснуть сладким сном и больше не просыпаться. Надо было ехать к сестре, Сара уже завела двигатель, но рабочий мобильник опять затренькал. Если коллеги проявляют такую настойчивость, значит, случилось что-то серьезное. А разве может быть что-то серьезнее того, что сейчас произошло с ней?
Она опять проигнорировала звонок. Но телефон не унимался.
Облокотившись на рулевое колесо, Сара некоторое время боролась с собой, перебирая варианты действий, противоречившие один другому, потом все же дрожащей рукой приняла вызов:
– Слушаю.
От усилия, которое понадобилось приложить, чтобы протолкнуть это слово сквозь сдавленное горло, ее затошнило.
– Инспектор Геринген? – Голос был мужской, незнакомый и очень взволнованный.
– Да. – Она устало откинулась затылком на подголовник.
– Это офицер Дорн, административный район Сагене. Простите, что беспокою так поздно и так настойчиво, госпожа Геринген, но… Нас вызвали для освидетельствования смерти. Случай вроде бы банальный, только вот обнаружились некоторые обстоятельства… э-э, нестыковки… В общем, по-моему, тут необходимо ваше присутствие…
Сара слушала вполуха, тем более что патрульный говорил торопливо и бестолково – сложно было уследить за смыслом.
– Где, вы сказали, это произошло?
Офицер Дорн повторил, и она обессиленно закрыла глаза – полицейский назвал то самое заведение, где ей сегодня меньше всего хотелось бы оказаться.
– Так, а теперь успокойтесь и еще раз объясните мне, в чем несоответствие между тем, что сказал по телефону ночной надзиратель, и тем, что вы обнаружили на месте.
Пока мозг сам воспринимал и усваивал информацию, Сара лихорадочно подыскивала предлог, чтобы выторговать себе отсрочку – лишь бы не ехать на вызов сейчас.
– Понятно. А теперь уточните, что именно вас насторожило. Как только офицер сообщил о «странных отметинах на лбу покойного» и путаных показаниях свидетелей, у нее наконец сработал профессиональный рефлекс. Пристроив телефон на бедре, она помассировала виски, потерла глаза, а когда снова поднесла к уху мобильник, ее голос уже не дрожал:
