Даже после такой социальной революции, какая случилась в 1917 году в России, большая часть государственного аппарата осталась на том же месте, несмотря на захват государственной власти пролетариатом и беднейшими слоями крестьянства, – Ленин не раз говорил об этом.
Можно сказать, что данное различение государственной власти и государственного аппарата является частью “марксистской теории” государства начиная с работ Маркса “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” и “Классовая борьба во Франции”.
Если попытаться коротко изложить “марксистскую теорию государства”, можно сказать, что классики марксизма всегда утверждали следующее: 1) государство – это репрессивный государственный аппарат; 2) следует различать государственную власть и государственный аппарат; 3) цель классовой борьбы непосредственно затрагивает государственную власть и тем самым подразумевает использование классами (или их союзами и фракциями) – в руках которых находится государственная власть – государственного аппарата согласно их классовым задачам; 4) пролетариат должен захватить государственную власть, чтобы разрушить существующий буржуазный государственный аппарат и для начала заменить его совершенно иным государственным аппаратом, пролетарским, а потом, в конечной фазе, запустить радикальный процесс разрушения государства (конец государственной власти и всякого государственного аппарата).
Следовательно, с этой точки зрения, то, что мы предложили бы добавить к “марксистской теории” государства, уже прописано в ней большими буквами. Но нам кажется, что эта теория, дополненная таким образом, все еще остается дескриптивной, хотя отныне и содержит в себе сложные дифференциальные элементы, функционирование которых нельзя понять, не прибегнув к дополнительным теоретическим изысканиям.
Идеологические аппараты государства
К “марксистской теории” государства следует добавить кое-что еще.
Здесь мы должны будем осторожно продвигаться вперед, потому что на самом деле классики марксизма уже писали об этом, но не систематизировали в теоретической форме опыт достигнутого. В сущности, этот опыт прежде всего касался политической практики.
Классики марксизма на самом деле (то есть в своей политической практике) подходили к государству как к куда более сложной реальности, нежели та, что предлагается нам соответствующим определением в “марксистской теории государства”, вводя при этом в определение государства то, о чем мы только что говорили. Они понимали всю его сложность на практике, но не выразили ее в соответствующей теории
