— Фанни, — сказала Шютц, поцеловав ее в нос, — ты выдумываешь сложности, которых нет и в помине. Штробл, наверное, вспомнил нашу совместную работу в Штехлине, потому что стройка в Боддене очень напоминает ту. Мы там строили атомную электростанцию, и здесь строят атомную электростанцию. Пусть та, в Штехлине, была маленькой, для исследовательских целей, а эта, в Боддене, будет давать энергию для промышленности. Разница не так уж велика. И там просто-напросто встретится много людей, прежде работавших вместе в Штехлине. Ну, и Штробл скорее всего подумал о том, что ему нужны монтажники трубопроводов и сварщики. Вот он и составил документы на некоего Шютца, потому что, может быть, вспомнил, что мы с ним были хорошей упряжкой.
Они не были тогда хорошей упряжкой. Они вообще не ходили в упряжке. На стройке в Штехлине двадцатилетний Герд Шютц в лучшем случае был очень хорошим адъютантом двадцатисемилетнего Вольфганга Штробла. Преданным ему душой и телом. Если инженеру по монтажу Вольфгангу Штроблу требовались три монтажника, готовых после только что отработанной смены поработать еще полсмены, чтобы в срок уложить трубы, Герд Шютц вызывался первым. Когда Вольфганг Штробл требовал, чтобы кто-то обошел бригады и собрал добровольные взносы в фонд солидарности с народами, борющимися за свободу и независимость, Герд Шютц первым давал свои пять марок и обходил других, одному напоминая, что на пиво тот марку-другую не пожалеет, а другому — о недавно полученной премии. Когда Штробл говорил: «Сегодня посидим с друзьями у костра, и чтобы с нашего участка пришли все!» — Шютц успевал сбегать к Юрию и Зинаиде и разузнать поподробнее, как оно делается у них на родине, притаскивал большой чугунный котел, в котором они на костре варили уху, и подбирал на гитаре украинские песни — их любила петь Зинаида.
Когда Штробл потребовал: «Подкрути-ка работу в ССНМ[3]!» — Шютц побеседовал со всеми, кто по возрасту подходил для молодежного союза, и три дня спустя десять молодых ребят вступили в ССНМ. Он для каждого из них нашел дело, даже для тех, кто раньше и слышать не хотел об общественной работе. А еще через две недели вывел на спортплощадки волейбольную и футбольные команды.
И не кто иной, как Штробл, сказал однажды Шютцу:
— Если ты надумаешь вступать в партию, я дам тебе рекомендацию.
Тогда Шютц подал заявление о приеме в партию, и день, когда его принимали в кандидаты, он еще долго не забудет, ибо, не приди в тот день на собрание Штробл, товарищи со стажем оставили бы от него и двух его сверстников пух да перья: не доросли, мол, еще!
