— У Шпинькова спроси. — Андрей сел, поднял руки ладонями вперед, а сам не мог отвести взгляд от ствола. Черная точка дрожала перед глазами и в любой момент могла полыхнуть огнем. Но это вряд ли, им глуховские документы позарез нужны, стрелять дядя сейчас не станет.
Мужик точно мысли его читал, сел, перехватил ствол, точно в тире, двумя руками, вскинул на уровень глаз. Андрей поднял руки еще выше, вроде как сдается он, и локтем врезал сидевшему рядом парню в висок, добавил в челюсть, схватил оглушенного и швырнул в объятия главаря. Тот отскочить не успел, некуда было, пропал из виду, Андрей перелез через спинку сиденья, вырвал у мужика ствол, подобрал свои ключи, сунул в карман, держа бандитов на прицеле.
— Тормози! — крикнул водителю, Мартынов обернулся и вкопал машину в асфальт. Андрей еле удержался на ногах, ствол дернулся, спуск точно сам собой продавился назад, и грохнул выстрел. Руку с «макаровым» отбросило вверх, салон заволокли густые клубы сизой гари. В ней шевелились тени, что-то странно хлюпало и шуршало. Водила сунулся в салон, получил промеж глаз и провалился, бородатый парень подскочил с пола, кинулся к Андрею. Тот врезал ему рукоятью «макарова» в переносицу, парень повалился на сиденье, закрыл лицо руками, по пальцам у него текла кровь. А седой мужик лежал на боку, бился головой о дверь и как-то странно дышал, будто у него нос наглухо заложило. Вдруг он перевернулся на спину, потом на бок, волосы у него блестели, как от масла, и чернели на глазах. И тут дошло, что это кровь, темная, она льется из дыры над скулой, а мужик корчится в судорогах, он не жилец, и Андрей сам только что отправил его на тот свет. Машина дернулась, Андрей не удержался на ногах, свалился на сиденье, оглядел пистолет. Предохранитель оказался снят, Андрей толкнул флажок вверх, запирая затвор. Мужик перевернулся на полу и снова захрипел, заплевался кровью и пеной. «Газель» петляла по шоссе, Андрей кое-как оттащил умиравшего от двери, распахнул ее и на ходу вывалился на дорогу.
И хоть сгруппировался, сжался в комок, но от удара едва сознание не потерял, приложился головой об асфальт, перекатился к обочине. Краем почти угасшего сознания ухватил визг покрышек, вой сигналов, мат, пополз дальше, свалился вниз и успокоился, почувствовав щекой сырость травы. Почему-то пахло тиной, Андрей вспомнил Шпинькова, как тот, живой, ничком лежал в болоте, повернулся на бок. Сообразил, что пистолет еще в руках, сунул его под куртку, сжался и попытался подняться на ноги. Получилось только на четвереньки, земля оказалась мягкой и неустойчивой, качалась, крупно вздрагивала, Андрей с трудом держался на ней. Окружающее виднелось точно сквозь пленку в парнике, было мутным и нечетким, Андрей видел вдалеке поросший травой склон, людей наверху, машины. Попробовал встать, снова ничего не вышло, ноги отказывались подчиняться. Рядом что-то шелестело, это оказалась осока, длинная, острая, листья чуть пожелтели, но о ее листья еще можно было превосходным образом обрезаться. За осокой поднимался мощный камыш в человеческий рост высотой, дальше все пропадало в тумане, виднелась лишь чахлая березка на ближнем берегу.
