Дрессировщик созвал лучших ветеринаров. Они толпились возле клетки, ходили вокруг да около, но не могли ничем помочь.
– Трудный больной! Д-да… – заявляли ветеринары в один голос. – Что ж вы хотите? Осмотреть рану нельзя, ведь в руки он не даётся. Опять же – пенициллин ввести необходимо. А как?
Они переговаривались, переглядывались и вопросительно смотрели на взволнованного дрессировщика.
Пашке принесли рыбу. Он было потянулся к тазу, в котором она лежала, но тут же застонал.
– Послушайте! – вскрикнул дрессировщик. – А что, если ввести пенициллин в рыбу и дать её Пашке? Он съест. Таким образом пенициллин и попадёт к нему в организм.
Врачи сделали укол маленькой, только оттаявшей корюшке, а Пашка затем жадно съел её.
– Хорошо бы теперь прополоскать ему ранку марганцовкой, – сказал кто-то из ветеринаров, но тут же осекся и растерянно посмотрел на остальных.
– Вот это как раз проще простого, – неожиданно ответил дрессировщик. – Мы сейчас разведём марганец в бассейне, и наш больной слегка, конечно, поупрямится, не без этого, но, привыкнув к запаху воды, обязательно влезет в бассейн и искупается. Ну а если так, то и промоет ранку марганцем.
Так оно и вышло. Пашка поупрямился, но, видя, что делать нечего – другой воды нет, – осторожно, почти не наступая на больной ласт, подошёл к лестнице и опустился в бассейн. Поплыл, отфыркиваясь, и, зажимая ноздрями воздух, погрузился под воду. Потом всплыл и, кося глазом на изумлённых врачей, стал барахтаться в слабом растворе марганцовки.
Кто знает, помогло ли это лечение Пашке, или же он соскучился по тому шуму аплодисментов, который возникал при его появлении и чем-то напоминал ему приливы волн далёкого моря, – кто знает, только через несколько дней Пашка снова был на манеже.
Это две небольшие собачки – Снежка и Бемби. Как вода не похожа на камень, так и две подружки были совершенно различными. Снежка – северянка, с густой нарядной шерстью, а Бемби – маленькая африканская левретка, почти совсем голая, только на бородавках мордочки у неё вырастали длинные, как усы, щетинки.
Даже в самое жаркое московское лето Бемби бывало холодно. Она старалась зарыться в свой ватный тюфячок, а если случалось ей выбегать на улицу, Бемби, быстро топоча крохотными ножками, вся как-то съёживалась и мелко дрожала.
Когда солнечные лучи попадали в дом и, словно прожектора, выхватывали на свет целые куски комнаты, в луче обязательно оказывалась Бемби. И по мере того как блики весёлого солнышка передвигались, Бемби переходила с места на место, пытаясь не пропустить ни одного живительного для себя тёплого луча. Пожалуй, именно в эти минуты у неё бывало выражение полного довольства. И тогда маленькая загорелая Бемби не могла, наверное, понять свою подружку Снежку, которая пряталась от жаркого солнца где-нибудь под диваном и лежала там, тяжело и часто дыша да ещё показывая при этом свой красный язычок.
