– Если задержаться там в одном очаровательном кафе, то можно увидеть, как садится солнце, лазурные воды моря темнеют, а Английская набережная тонет в блеске огней, – со знанием дела пояснил Натан.
– Тебе нужно работать туристическим агентом, – вздохнула Карина.
– Уговорила.
– Что? – не поняла девушка.
– Побуду твоим агентом. Работаю буквально за еду… – улыбнулся Амеди.
– Да ну? – недоверчиво сощурилась она.
– Да, – вскинул свой подбородок Натан, явно ожидавший другой реакции.
Он хотел, чтобы его спутница обрадовалась такому счастью, а она вдруг поймала себя на желании прикоснуться губами к этому самому подбородку.
– Будешь хорошей девочкой, я так и быть свожу тебя на Рю де Франс. Очень милая улочка! – Натан повысил голос, видя, что девушка совсем задумалась.
– Какая прелесть, – рассеянно пробормотала Карина.
– Она похожа на Арбат, между прочим, – пояснил Амеди, – какие там кондитерские! Мороженое подают в виде цветка…
– Ты любишь мороженое? – удивилась девушка.
– По-твоему это так невероятно? – он приподнял одну бровь.
Карина попробовала представить его бредущим по Арбату и жующим мороженое, и скептически поморщилась.
– Интересное у тебя обо мне впечатление сложилось, – обиженно потянул Амеди.
– А кто в этом виноват? – кинула в свою защиту Карина.
Он только хмыкнул, снова закрывая глаза и устраиваясь удобнее. Девушка с тревогой поглядела на его профиль. Натан устал, как бы себя ни вёл. Что его дёрнуло ехать, да ещё таким некомфортным путём в такую даль? Хотел побыть подальше от Парижа? Кажется, мрачные сети этого города, как паутина сплетались и затягивали их обоих. Сегодня Карина намеревалась поговорить с Натаном. Будь что будет. Она должна спросить его о словах, произнесённых Метью в кафе. Она должна видеть выражение лица Амеди и его глаза, когда он ответит. Этот мужчина всегда говорил правду в лоб. Карине казалось, что и сейчас не солжёт, какой бы ни оказалась эта правда.
Каким же окажется Серый Волк? Съест её или не сможет? А если не сможет, то почему? Мог Натан чувствовать тоже, что и она? Карина и сама закрыла глаза, продолжая тревожно размышлять. До тех самых пор, пока сбоку не раздался его сонный голос:
– Замри.
От неожиданности она так и сделала, не открывая глаза. Даже задержала дыхание. Что Амеди опять задумал?
– Теперь говори, о чем сейчас подумала, – заявил её спутник, – я же спросил тебя, любила ли ты играть. Есть такая детская игра: ты говоришь своему приятелю замереть и он обязан сказать вслух то, что подумал в этот момент. Хорошая игра, Карин. Поиграем?
