Джуд шевелится. Его губы накрывают мое плечо шепотом поцелуя, прежде чем он откатывается, выпуская меня из своих объятий. Я слышала, как он встал и пошел в туалет, и я пользуюсь этим шансом, чтобы сбежать из комнаты. Я бреду по дому, проходя мимо двери Калеба. Я не смотрю на нее, я никогда этого не делаю. Калеб – это единственный, кто прорывается сквозь этот туман, которым я окружена; боль его потери настолько остра, что пробивается сквозь стальные стены.
Весь дом, кажется, объят этим мрачным облаком. Здесь так тихо. Привычные звуки спортивных игр, ревущие с экрана телевизора и сопровождаемые хриплым криком, сейчас отсутствуют.
Я иду на кухню и вижу, что Марни завтракает за барной стойкой. Мне нравится находиться рядом с Марни, он располагает к себе. Он единственный, кто не смотрит на меня, как на жертву. Он смотрит на меня так, словно я выжившая, боец. Он относится ко мне так же, как и прежде, ну, в этот раз немножечко лучше. Раньше он вёл себя как придурок.
- Утречко, - он опускает газету и медленно выдыхает клубок сигаретного дыма.
- Ага, - я хватаю кружку из одного из шкафов и наливаю в неё кофе из кофейника.
Я разворачиваюсь и запрыгиваю на столешницу. Большая футболка Джуда доходит мне до колен, как платье.
Я поднимаю кружку кофе и обхватываю её обеими руками.
- Ты еще не сказала ему? – спрашивает Марни, не отрывая взгляда от газеты.
Он спрашивал об этом вчера и позавчера. Мне правда стыдно, что он не знает.
- Еще нет, - выдыхаю я.
Обычно он просто кивает, но сегодня он поднимает глаза и встречается с моими. – Но придется же сказать ему когда-нибудь, малышка.
- Знаю, - шепчу я. – Но он не готов это услышать.
Он снова утыкается в свой таблоид, опираясь локтями на стойку. – Он не готов это услышать, или ты не готова это сказать? – бормочет он.
Я не отвечаю ему, потому что это правда, и, честно говоря, я даже не знаю, что буду делать на данном этапе. Это то, чего я не могу сделать прямо сейчас, мой разум едва ли это заботит.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, вытаскивая меня из моих мыслей.
- Хорошо.
- Знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но если тебе когда-нибудь понадобится… - он запинается.
- Мне нужно забыть, Марни, - шепчу я.
Он бросает газету передо мной, его губы сжаты. – Это не забывается, дорогая, просто живи с этим.
Он прав, и за это он мне и нравится. Он не говорит, что все будет зашибись. Он не притворяется, что наступит день, когда все это будет лишь воспоминанием, потому что этого не произойдет. Смириться с этим – это то, что делает любой из нас в этом испорченном мире.
