Джо смотрит на меня, как будто я не больше, чем собака, над которой ему надоело насмехаться. – А это идея. - Он ухмыляется, прежде чем повернуться ко мне спиной. – Забери его с ней. У них есть, о чем поболтать.
***
Дверь закрывается, но вместо обычной темноты маленькая тусклая лампочка качается назад и вперед над нашими головами. Я лежу на спине и смотрю, как она движется в поле моего зрения, а затем все повторяется снова. Мое тело дрожит и трясется из-за лихорадки.
- Рия, - Калеб поднимает мою голову с пола и укладывает себе на колени. Он прижимает ладонь к моему лбу, а его брови сходятся вместе. Его глаза скользят по моей ноге, покрытой грязными повязками, которые не менялись с тех пор, как я попала сюда. Я даже не знаю, как выглядит рана, но она ужасно воняет, словно гнилая плоть. Я перестала бороться уже давно. У меня нет лекарств, нет дезинфицирующего средства, ничего. Зачем пытаться бороться с неизбежным?
- Ты не должен был приходить, Калеб, - мой голос такой охрипший и скрипучий в моих собственных ушах.
- Я не мог просто оставить тебя здесь, - его лицо парит над моим, его глаза источают нежность, когда они изучают мое лицо. – Я надеялся, что смогу убедить его отпустить тебя.
- Пожалуйста, скажи, что Джуд знает, что ты здесь, что у него есть план? – умоляю я.
Его глаза медленно двигаются к моим. - Он никогда бы не позволил мне прийти, Рия.
- О, Боже, - отчаянный крик срывается с моих губ. – Ты умрешь, - выдавливаю я. Мое дыхание становится неровным, так как даже малейшее движение кажется тяжелой борьбой.
Калеб качает головой, его черты лица приобретают оттенок решимости. – Нет, теперь Джуд ищет тебя.
Хотелось бы мне верить ему, но думаю, больше этого не произойдет. Я просто молюсь, чтобы Калеб остался жив. Я знаю, что сошла с ума, ведь я видела, как далеко может зайти Джо в своей ненависти, но все еще продолжаю лелеять надежду на спасение этого мальчика.
Калеб берет одну из бутылок с водой, единственное, что оставили парни Джо, и начинает лить мне ее на ногу, пытаясь вымыть рану.
- Не нужно.
- Рия, рану нужно прочистить.
Я качаю головой. – Не нужно.
- Ты что, просто сдашься? - Он пытается казаться суровым, но его голос ломается.
Я ничего не говорю. Мне и не нужно.
- Ты не сдашься. Ты будешь бороться. – Его лицо морщится, и слезы начинают спадать вниз по его щекам. Внезапно он выглядит таким молодым, как мальчик, которым он должен быть, а не тот, каким его сделал образ жизни его брата.
