Я села на диван, пытаясь сохранять нейтральное лицо, пока Меган запинаясь и заикаясь, читала один из монологов Кейт из «Укрощения строптивой». Шейн сел рядом со мной, его пальцы барабанили по колену. Казалось, он нервничал даже больше нее, и по тому, как взгляд Меган продолжал возвращаться к нему, я могла сказать, что это ее отвлекало.
Не раздумывая, я потянулась и положила свою руку поверх руки Шейна. Он тут же замер. Прежде чем я успела убрать руку, он быстро сменил положение, переплел мои пальцы со своими, моя ладонь оказалась прижатой к его бедру. Очень мускулистому бедру. Внутри меня вспыхнул жар, распространяясь через грудь вверх к щекам. Я попыталась сдвинуть руку, но хватка Шейна была крепкой.
Я окинула его боковым взглядом, но он смотрел прямо, легкая улыбка играла в уголках его рта. Рта, который я до сих пор чувствовала поверх своего. Рта, который я отчаянно хотела почувствовать на своем снова. И снова. И снова.
«Глупое, шлюховатое тело».
А перед нами Меган тараторила конец своего монолога.
Чем кажемся сильней, тем мы слабей.
Нет в гневе пользы нам; к ногам мужей
Склонитесь, жены; пред своим готова
Я долг исполнить, лишь скажи он слово.
Не дыша, она посмотрела на нас, ее глаза были расширены, в них читалась нервозность.
Отпустив мою руку, Шейн начал хлопать, его лицо светилось братской гордостью.
— Это было здорово, — сказал он и, кажется, так и думал.
Мы с Меган переглянулись. Очевидно, мы обе знали — это было совсем не здорово. Я закусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, чем смогу помочь. Правда заключалась в том, что я очень хорошо понимала, что сейчас чувствовала Меган. Она была не единственной, кто страдал боязнью сцены. Как и у многих театральных задротов, я только однажды тешила себя мыслью о том, чтобы стать актрисой. Но ненадолго. Потребовался только один ужасно катастрофический урок театрального искусства в детстве, чтобы доказать мне, что выступление на сцене было плохой идеей для каждого связанного с этим. Мне пришлось прочесть все части без остановки, а потом, поспешив к выходу, я подвернула ногу, упала на декорации и сломала одну из них. И свою ногу.
Но все же, я любила театр. Поэтому мне пришлось долго признавать — и принимать тот факт, что мои таланты найдут лучшее применение за сценой, чем на ней. Это было решение, которое просто отлично подходило мне. Однако я была совершенно точно уверена, что предложить Меган то же самое не будет тем фидбэком, на который она рассчитывала.
