— Я просто думаю, что тебе следует задуматься о возвращении назад, — сказал он, не глядя на меня, его глаза фокусировались на чем угодно, только не на моем лице. — По крайне мере, приезжай почаще. Мы все скучаем по тебе. Особенно Эмили.
— Это нечестно.
Я чувствовала себя преданной. Я полностью поддержала его, когда он играл за «СтормЧейзерс», занимался работой, из-за которой ему все время приходилось путешествовать по стране. Защищала его от наших родителей. Прикрывала. Потому что знала, что он не готов осесть в Небраске. И я была убеждена, что он не готов и сейчас.
Но это выглядело так, будто он отказался и собирался потащить меня вниз за собой.
Джош только пожал плечами.
— Перестань. Я множество раз слышал, как ты жаловалась на Нью-Йорк. Ты рассказывала мне про то, как в метро крысы едят пиццу, и про то, как там воняет летом, как пачкаются твои ноги, когда ты носишь сандалии. Жизнь там сводит тебя с ума.
— Не настолько, как жизнь дома.
— Это не так плохо, как ты думаешь.
Но он все равно продолжал смотреть в сторону.
— Что ты делаешь, Джош? — спросила я, переживая за него. — Ты в порядке?
Я знала, что нет. С виду он казался тем же раздражающим старшим братом, которого я знала и любила, но я знала, что что-то не так. Что он был несчастен.
— Просто подумай об этом, хорошо? — мягко сказал он. — Было бы хорошо, если бы ты была рядом.
Это был удар ниже пояса, но до того, как я успела ответить, вернулась Эмили, практически впечатывая свою голову к подбородку Джоша, держа папку на трех кольцах, покрытую стикерами и текстурной краской. На обложке говорилось: «Папка, сделала Эмили».
— Действительно настораживает, — пробормотал мой брат, не пытаясь скрыть улыбку, когда Эмили с гордостью демонстрировала страницы книги.
— Вот это страница с контактами, — сказала она, показывая мне список телефонных номеров своих родителей, бабушек с дедушками, Джоша и меня.
— Очень мило, — подтвердила я. — Да и твой почерк стал лучше.
— А вот мое расписание.
Она перевернула на другую страницу, где которой был календарь на неделю. Кто-то другой, ее мама или Джош, помогли ей записать там ее виды деятельности.
— Мне нравятся все цвета, — сказала я. И тут их было немало. Синий, зеленый, желтый, оранжевый. Ни один цвет не был позабыт.
Эмили резко закрыла книгу, по ходу поймав за палец Джоша.
— Ауч! — воскликнул он.
— Пока у меня есть только это, — объяснила Эмили.
— Очень впечатляюще, — сказала я ей. — Ты уже выбрала пьесу, которую хочешь ставить?
