Но мне также было известно, что Меган хотела учиться в Нью-Йоркском университете. Она хотела попасть туда, еще когда была ребенком. С тех пор она решила, что хочет быть актрисой, мне пришлось смириться с послеобеденными пьесами и выступлениями во времена нашего детства, чтобы самому убедиться, что она была прирожденной актрисой. И я знал, что эти звонки, эти просьбы приехать домой, были порождены беспокойством и нервами. До настоящего момента мы выдерживали их, и она снова вернулась к новому расписанию и окружению.
— Я думал, ты сказала, что тебе на самом деле нравятся уроки по театральному искусству, — напомнил я ей.
Последовала тишина.
— Что случилось?
— Они начали прослушивания для осеннего представления, — сказала Меган тихо.
Теперь ее звонок начал обретать смысл. На самом деле она не хотела приезжать домой, ей была нужна помощь с чем-то. Ей было нужно мое внимание. Это я мог дать ей.
— Хорошо, — ответил я, зная, что не смогу ничего от нее добиться силой. Ей нужно захотеть рассказать мне все самой. Я ждал.
— Я думала о прослушивании, — наконец призналась она.
— Это отлично. Какая пьеса?
— «Укрощение строптивой».
— Она музыкальная, верно? Меховые костюмы и все такое?
Я играл глупого старшего брата и был вознагражден сестринским раздраженным вздохом.
— Это Шекспир, идиот.
— Конечно.
Я улыбнулся, зная, что она закатила глаза.
— Что тебе нужно сделать для этого прослушивания? — спросил я ее.
— Монолог, — объявила Меган, ее голос снова стал тихим.
— Это где тебе нужно говорить на протяжении десяти минут?
— Ага.
— Легко. Ты безостановочно кричишь на меня, по меньшей мере, полчаса. Десять минут — должно быть проще простого.
Меган простонала.
— Но это ведь не монолог. Мне нужно запомнить речь.
— Хорошо, — ответил я, не будучи уверенным, что на самом деле тут есть проблема. Насколько сложно запомнить абзац или два?
— Я забываю одну и ту же часть! Каждый раз! И даже не знаю, есть ли польза от той части, которую я запоминаю! Есть ли толк от меня!
Я знал, что у нее есть талант. Она ведь как-никак была Гарретт. Наша мама была очень уважаемым профессором, а отец проектировал удостоившиеся наград дома. Из Меган талант бил ключом.
— Я уверен, что есть.
— Ты должен говорить так, ты ведь мой брат.
Я был в растерянности. Я ничего не знал о запоминании речей, прослушиваниях, представлениях или что-то о театре, совсем ничего. Но потом я вспомнил того, кто знает. Одна фигуристая особа, которая определенно была у меня в долгу.
