— Послушайте, Макги говорит, что вы славный парень. Я скажу вам то, чего еще никому и никогда не доверял. Кармен мне не родная дочь. Я подобрал ее совсем маленькой в Смоуки, прямо на улице. У нее никого не было. А может, я ее украл, а?
— Похоже на это. — Я с трудом освободил свою онемевшую руку и начал ее растирать. Своими лапищами Дравек сломал бы и телеграфный столб.
— Тогда я буду действовать напрямик, — сказал он угрюмо и одновременно нежно. — Вот уйду отсюда и сделаю как надлежит. Она уже почти взрослая. Я ее люблю.
— Гм… — сказал я. — Это вполне естественно.
— Вы не поняли. Я хочу на ней жениться. — Я удивленно уставился на него.
— Она взрослеет, набирается ума… Может, она выйдет за меня замуж, а?
Он умолял так, словно от меня что-то зависело.
— А вы ее об этом спрашивали?
— Я боюсь, — застенчиво ответил он.
— Думаете, она влюблена в Стайнера? — Он кивнул головой и сказал:
— Но это не имеет никакого значения. — Я мог в это поверить. Я поднялся с кровати, поднял оконную раму и на мгновение подставил лицо под дождь.
— Давайте говорить прямо, — предложил я, опуская окно и возвращаясь к кровати. — Стайнера я могу взять на себя. Это нетрудно. Только не понимаю, что это вам даст.
Он хотел было снова схватить мою руку, но на этот раз я опередил его.
— Вы пришли сюда немного возбужденным, хвастались деньгами, — промолвил я. — А уходите успокоенным. И вовсе не от моих слов. Вы уже поняли это. Я не проповедница Дороти Дикс и не умею утешать. Но, если вы в самом деле этого хотите, я возьму Стайнера на себя.
Дравек неуклюже поднялся, потянул к себе шляпу и посмотрел под ноги.
— Хорошо. Как вы сами решили, возьмите Стайнера на себя. В любом случае, он ей не пара.
— Это может вам повредить.
— Ничего. Повредит, так повредит, — ответил Дравек.
Он застегнул плащ на все пуговицы, натянул на свою большую лохматую голову шляпу и вразвалку вышел. Дверь он закрыл за собой осторожно, словно покидал больничную палату.
Дравек показался мне каким-то нелепым. И все-таки он мне понравился.
Я спрятал его деньги в надежное место, налил себе виски с содовой и сел в еще теплое после Дравека кресло.
Я смаковал виски и размышлял об источниках дохода Стайнера. Он имел коллекцию редкостных и не очень редкостных книг непристойного содержания и давал их читать надежным людям за десять долларов в день. Интересно, знает ли об этом Дравек?
