— «Дорожные и строительные работы Дорра, Сан-Анджело». Просто чудеса: этой жирной сволочи до того неймется, что и собственного бизнеса мало!
Я стоял рядом с Ользом, глядя вниз, на долину, открывавшуюся в проеме между домами. Там, далеко под нами, на проспекте, огибавшем Серое озеро, беспрестанно возникали внезапные блики света, отражаемого ветровыми стеклами проносившихся машин.
— Ну и?.. — спросил Ольз.
— Киллерам, скорее всего, было известно про такси, — начал я, — но девушка тем не менее добралась до города со своей добычей. Так что здесь действовал не Каналес. Отдать кому-то за здорово живешь свои кровные двадцать две штуки — нет, он не из таких парней. А рыженькая имеет к убийству самое непосредственное отношение… Все явно было задумано заранее.
Ольз расплылся в улыбке.
— Безусловно. Убийство было осуществлено таким образом, чтобы подставить вас.
— Мне становится просто неловко от того, как низко некоторые субъекты ценят человеческую жизнь — всего-то двадцать две тысячи долларов, — сказал я. — Харгера укокошили, чтобы я угодил в ловушку. А деньги мне вручили для того, чтобы ловушка надежнее сработала.
— Возможно, они рассчитывали, что вы пуститесь в бега, — предположил Ольз. — А тогда вам уж точно кранты.
Я покрутил в руках сигарету.
— Ну, это было бы чересчур глупо даже для меня. Однако что нам теперь делать? Дождемся прихода луны и запоем серенаду? Или махнем в долину и поворкуем с кем надо? Эта история сплошь шита белыми нитками, но без доказательств никак не обойтись.
Ольз плюнул на один из мешков, покрывавших Поука Эндрюса. Потом брезгливо выдавил:
— Здесь главный — местный шериф. Но я могу прихватить с собой это дерьмо и забросить в наш филиал в Солано, а заодно проследить, чтобы какое-то время никто об этом не узнал. Таксист, думаю, не подведет — он скорее отдаст концы, чем рот откроет. А я зашел уже так далеко, что, пожалуй, поселю мексиканца в своем личном закутке.
— Такой ход мне по душе, — согласился я. — Полагаю, что вам не удастся долго держать все это в секрете, но, надеюсь, мне хватит времени, чтобы навестить одного толстяка и потолковать с ним о его кошке.
