Гнусавый за спиной хихикнул.
– Если не верите мне, то посмотрите в правом сапоге, – сказал Данила, – знак князя Киевского, если ваши стражники, конечно, не стащили.
– Кривой, проверь, – сказал заинтересовавшийся писарь.
Горбун без труда обнаружил в потайном кармане кусок кожи со знаком Рюриковичей.
– Хм… не брешешь, – закусил кончик стила писарь. – И зачем сюда Владимир тебя послал?
– Говорю же, посмотреть, что у вас тут да как, вот князь наказал мне в Академии вашей побывать, которая на весь мир славится. У себя в Киеве, наверное, хочет такую же поставить.
– Вот еще, в вашей Скифии и Академию поставят, – противно засмеялся гнусавый, главный палач должно быть.
– Подожди, – оборвал его Расатович, – что еще говорил тебе князь? С кем встретиться велел?
– Это расскажу, все расскажу, да только не тебе.
– А кому же?
– Как кому, комиту вашему, Самуилу.
Тут вся пыточная команда захохотала.
– Ну началось, – радостно пробубнил гнусавый. – Кривой, заламывай ему руку, сначала правую.
Палачи, по одной освободив руки Даниле, заломили их за спину, связали, а другой конец веревки пропустили сквозь балку на потолке. Несколько рывков, и вот Молодцов уже стоит на цыпочках, а его плечи, казалось, вот-вот вывернутся из суставов.
– Ну что, теперь еще будешь молчать? – Гнусавый приблизил свое мерзкое личико, изо рта у него воняло какой-то кислой дрянью. – Или, может, бока тебе поджечь? Али дернуть еще пару раз?
Тварь еще несколько раз потянула за веревку.
– Давай-давай, тяни. Я Самуилу еще пригожусь, еще поглядим, кому пятки жечь будут.
– Тихо тут, – весело сказал гнусавый.
Плеть обожгла сразу бок и живот.
– Обожди, – сказал писарь, – а почему ты думаешь, что пригодишься Самуилу?
– А для чего, по-твоему, может пригодиться пленный послух? – в лоб спросил Данила, хотя на допросе этого не стоит делать связанному. – Давай ударь, – сказал он занесшему руку гнусавому, – кто у вас тут главный, кто будет отвечать за то, что мне попортили шкуру?
Палач замер с плетью. Мда… видимо, репутация у комита Самуила что надо, да и кому, как не палачу, знать, что с ними сделают в случае оплошки?
– Значит, ты нашего комита хочешь увидеть? – уточнил писарь, поглаживая бороду и хитро так разглядывая Молодцова.
– Конечно, хочу, об этом и твержу, – ответил Данила, стараясь смотреть прямо на Расатовича, хотя в его позе это было весьма непросто.
– Хм… опусти его, Явор, пойду-ка я пройдусь пока, ноги разомну, а ты за ним пригляди тут.
