Пока стрелы метали только единичные кочевники из самых сильных луков; их, летящие навесом, легко принимали на щиты. За это время приказчики соорудили вдоль борта что-то вроде дополнительной баррикады из тюков, бочек и канатов, чтобы усложнить задачу копченым.
Хорошо, что они пока огненными стрелами не стали швыряться, вроде недавно дождь со снегом прошел, борт «Лебедушки» так просто не запалишь. С другой стороны, если вся орда примется метать горящие стрелы, тут только и останется, что греться у пылающего борта твоей ладьи, но и копченым откуда-то запас таких стрел надо взять.
Пока же они только утрамбовывали снег, изредка метая стрелы, вроде как не торопились. Данила заметил, как два отряда крыльями попробовали обойти ладью с боков, но между камней скачки не получилось, а главное, так из-за тепла от валов лед был тоньше, и пара всадников даже провалились, жаль, неглубоко.
Молодцов прикинул расклад, глядя в щель между баррикадой и держа щит над головой. Копченых собралось не меньше большой сотни, то есть минимум сто двадцать – сто тридцать сабель. А на корабле, если считать вместе с приказчиками и челядью, наберется без малого полусотня. «Лебедушка» со своими высокими бортами вполне может сойти за крепость, так что расклад не такой плохой. Не спешить степняки не могут, Киев рядом, заставы тоже, в любой момент могут гридни нагрянуть. Но впереди ночь; если копченые обойдут с тыла, взберутся на отвесный берег или их больше сотни и они решат рвануть всей силой… тогда дело будет кисло.
Однако Воислав был спокоен, неторопливо обходил строй своих воинов в тылу, одной твердой, но в то же время легкой походкой внушая уверенность.
Копченые вдруг перестали кружить по льду, мерзко заверещали, резко рванули прямо к ладье, выпустив перед собой смертоносный вал.
Воздух наполнился высоким, действующим на нервы звуком, а потом будто из пулемета дробный стук: та-та-та…
И от этого звука можно было отвлечься, если бы не вибрация, идущая от бортов, палубы, щитов в руках, говорящая: это бьют стрелы, каждая из них может стать последней для кого-то.
Степняки как нахлынули, так и откатились назад, словно прилив, но и отступая, они умудрялись метать стрелы; один из приказчиков Путяты, думая, что опасность уже миновала, приподнялся над бортом выстрелить из своего охотничьего лука (куда полез?) и словил одну такую в грудь. Его, еще живого, оттащили в трюм.
А степняки продолжили крутить свою карусель, только уже на расстоянии одного перестрела. Стрелять пока не спешили, возможно, экономили или готовили для решающего штурма стрелы. Обережники тоже ждали, хотя у них теперь стрелы, вон вся палуба и мотки с канатами истыканы, бери скока хочешь.
