– Ну расскажи-ка мне поподробнее о том месте, откуда ты прибыл.
Данила рассказал в общих чертах, подробности раскрывать смысла не было, все равно человек Средневековья поймет их согласно своему мировоззрению.
– Значит, еды много и все живут в больших каменных домах? – раздумывая, переспросил Воислав.
– Ну не все, конечно… – ответил Молодцов.
– И оружие у вас дальнобойное, – не замечая слов, продолжал размышлять вслух варяг. – Поэтому у вас все без ножей ходят, а ты так погано бился. Нет, этот мир не для Вуефаста, – неожиданно сделал вывод Воислав. – Но по твоим словам, а я вижу, не врешь ты, миров много, так что Господь подберет пестуну моему достойный, может, и правда в Ирий отправит и крылатого скакуна даст. У вас летать могут?
– Ну да, на машинах специальных, ну как на кораблях по морю.
– Угу, – потирая подбородок, ответил батька. – Ну, ступай. Молодец.
Данила не открыл рот только потому, что замер от удивления. Мало того, что батька абсолютно спокойно, как и братья-варяги, кстати, воспринял его рассказ, так еще и рассуждал о загробной жизни, иных мирах абсолютно здраво и убежденно, как будто дневной маршрут для ватаги продумывал. Хотя ему ли, Даниле, сомневаться во всякой мистике и потустороннем.
– Но, батька… – все, что смог сказать он.
– Что еще, Даниил? – Воислав вдруг тепло улыбнулся.
– Я же чужой, не из словен, а вообще из другого мира, из-за меня столько неприятностей было у ватаги, а ты… принимаешь меня, как будто я из твоей семьи.
Воислав спокойно подошел, стиснул затылок Данилы железными пальцами, направил к себе, взгляд синих глаз ужалил не хуже острия меча.
– Я взял тебя в ватагу, – не ослабляя хватки, произнес Воислав, – значит, ты мой! И я отвечаю за тебя, пока ты не захочешь уйти или не предашь обережников. Если ты в ватаге, значит, ты в роду! Там, откуда ты прибыл, и впрямь странные обычаи, если ты это еще не понял. Ты доблестно сражался за свой род, я ни разу не пожалел о том, что взял тебя в ватагу. А теперь ступай и больше не вздумай оскорбить своих братьев сомнением.
Батька разжал тиски пальцев.
– Ну что стоишь, иди!
Данила, все еще офигевший от переживаний, передвинул одеревеневшие ноги.
– И еще, Молодец. О том, откуда ты на самом деле, все-таки не болтай.
– Ага.
– Еще. За честность… и мудрость спасибо!
На лестнице в тереме посадника Молодцов переводил дух как после боя, там его и окликнул Клек:
– Даниил!
– Что?
– Айда на лошадях кататься.
– А давай.
Степь слегка припорошило снегом, повсюду, насколько хватал глаз, качалась высохшая трава. Данила покачивался в седле с высокими, подтянутыми по-степному стременами и наблюдал эту завораживающую картину. Еще он скучал по Угольку, его продадут наверняка, и кто его знает, какой ему хозяин попадется. Вдобавок не хватало именно собственной лошадки. Может, купить себе какого-нибудь конька после приезда в Киев?
