Прибыв по назначению, снабженец был поражён размерами открывшегося ему в стенах Академии Наук, этого Храма Знаний, бардака. Академики, ещё вчера чинно рассуждавшие о мировых проблемах, теперь были готовы вцепиться друг в друга, оспаривая у вчерашних товарищей лакомые куски недвижимости как в Столице, так и в любых, более-менее значимых городах. Тобольск, в силу своей удалённости от цивилизации, особого интереса у них не возбуждал и посланник, радуясь отсутствия интереса к направившему его сюда заведению, поспешил покинуть ставшую настоящим вертепом, Академию.
Он так бы и вернулся с пустыми руками назад, если бы не решил проведать своего коллегу, так же как и он работавшего снабженцем при Академии, но по части архивов.
Оприходовав пару бутылочек сибирской настойки, друзья пришли к выводу, что всё кончено и на дальнейшем развитии наук в сотрясаемой катаклизмами Родине и речи быть не может. Дальнейшее Тобольский гость помнил смутно — в себя он пришёл уже в поезде, уносившим его прочь от Москвы, в окружении набитых древними книгами кофров.
Подлечившись из неприкосновенного запаса, он сумел, хоть и смутно, но восстановить картину происходившего накануне.
Отчаявшись получить желаемое, снабженец, дабы не возвращаться с пустыми руками, обменял все собранные коллективом дары на старые рукописи, повествовавшие об истории Сибирского края и прочие апокрифы, хоть каким-то боком касавшиеся вопросов наблюдения за небом. Зачем ему это потребовалось он и сам не мог вспомнить. Порывшись в карманах, он вытащил на свет накладную, отмечавшую, что «изделие неизв. хр. № 23-12-7690-11» передано НИИ Атмосферного Электричества с припиской, что оно будет выдано новому владельцу по его первому требованию, а пока находится на бессрочном хранении за счёт Академии Наук РФ. К накладной, скрепкой, было прицеплено описание — пара листов распечатки выползших из новомодного ксерокса. Копии были сделаны симпатичной секретаршей одного из светил науки, в обмен на шкурку чернобурки. Этот эпизод — шкуру лисы на обнажённых плечах молодой прелестницы, снабженец помнил очень хорошо — в отличие от того, зачем ему это «изделие» понадобилось, и почему он не захватил его с собой.
Относительно восстановив работу мозга, чему весьма поспособствовал стакан крепкого чая с сахаром, поданный ему сердобольной проводницей, он принялся листать бумаги, а дойдя до конца, горестно вздохнул, отложив бумаги на столик. Возвращаться к ожидавшим его товарищам, с подобной добычей, было просто стыдно.
