Старпом потер ладони. Этого-то он и добивался от адъютанта. Появились основания не только для отстранения капитана Ибрагимова от должности, но и для его ареста за сговор с противником. Для ареста Макарова особых оснований не требовалось: документов на него действительно никаких не было, все держалось на честном слове капитана.
Джемисон поднял руки и хлопнул в ладоши, привлекая общее внимание.
— Слушайте мою команду! Этого запереть под замок до выяснения личности, капитана Ибрагимова арестовать и поместить на гауптвахту по подозрению в сотрудничестве с противником, опечатать личностные файлы Карины, оставить только основные низшие функции для управления «Миражом». Если кто-либо ослушается приказа и.о. капитана корабля и выступит в защиту Ибрагимова — вышвыривайте их через шлюз прямо в космос. Мне бардак на корабле не нужен!
Наручники защелкнулись на запястьях Макарова, и толпа разделилась. Два охранника повели адъютанта на третью палубу, где размещалась гауптвахта, но большая часть собравшихся направилась на капитанский мостик.
Кеплер сперва несколько замешкался, но затем крикнул в след Джемисону:
— Товарищ и. о. капитана, я не уверен, что слов Макарова достаточно, чтобы обвинить капитана Ибрагимова в измене. Предлагаю поступить иначе…
Джемисон остановился. Секунд десять он соображал, потом повернулся лицом к Зигфриду.
— Что именно предлагаешь?
— Мы не знаем точно, капитан ли отдавал приказ развернуть каракарский линкор. Но когда линкор начнет разворачиваться, а капитан активирует личным ключом сброс ракет, это будет свидетельством того, что он был в курсе всего и, как минимум, находится в сговоре с противником. Для управления стратегическими ракетами надо два ключа — его и ваш. От вас Ибрагимов также потребует активацию ключа. Что и будет явный повод для ареста. Тогда же вы сможете изъять ключ и прервать операцию.
Это уже походило на какой-никакой план, рассудил Джемисон, поскольку до сих пор никакого плана захвата власти на корабле не существовало.
