Вернувшись к ранее рекомендованному генштабом плану по обороне в секторе Форуса, мы установили ряд генераторов электромагнитного шторма, чтобы противник не смог свернуть пространство, не пройдя мимо Форуса. Магеллан предлагал встретить вражеский флот на гелиоцентрической орбите и под прикрытием станции «Зодиак» атаковать боевое соединение неприятеля. Я назвал эту затею явным признаком дегенерации тканей головного мозга и предложил другой план — спрятать корабли за одной из планет системы. Пока противник будет рыскать в окружающем пространстве, мы…
Тут голос его пропал — это судья Протасова нажала кнопку, и волны встроенного излучателя отключили сектор мозга, отвечающий за контроль над голосовыми связками. Ни криков, ни эмоций при рассмотрении дела.
— Простите, Тимур Магометович, — встрял третий судья Дмитриев. — Вы хотите сказать, что во время операции нарушали указания капитана, давили на него и действовали по-своему?
Голос вернулся к Ибрагимову.
— Пусть все выйдут кроме министра и судей…
●○○○○
Когда дверь за его спиной закрылась, Ибрагимов испытал облегчение. Когда же отворилась вновь, он повернулся, ожидая увидеть в дверном проеме возбужденного Джемисона с новым ворохом обвинений. Увы, то был командир батареи Кеплер.
— Товарищ капитан, мы можем с вами поговорить? — спросил он.
— С тобой мы можем поговорить в любое время.
Ибрагимов спрятал коньячную бутылку в карман и жестом предложил прогуляться по палубе.
Зигфрид Кеплер выделялся среди всех старших офицеров крейсера «Мираж», хотя внешне казался тихим, неприметным и спокойным. Вопросы субординации были для него важнее всего прочего, а репутация — и вовсе высшей ценностью. Как истинный и достойный представитель своего народа, Кеплер всегда любил порядок, честность, исключительную правильность, объективность и точность во всем: в делах и словах. Иногда он вызывал раздражение своим кажущимся формализмом, зато в деле проявлял твердость и надежность. Дело для Зигфрида всегда оказывалось важнее каких-либо идеологем, отношений между людьми и прочих отвлекающих моментов.
Прошли по нижней палубе до второго поворота, где командир батареи сделал несколько поспешных шагов вперед, перекрывая путь капитану, и жестом предложил свернуть.
Никто в точности не знал, где расположена каюта Кеплера: тот никогда и никого к себе не приводил. Считал каюту члена экипажа личной территорией, а потому и сам не заходил к другим, даже если его звали. Сам Ибрагимов не подозревал, где же находится каюта Зигфрида, не выяснял, уважая небольшую странность своего офицера.
