— Постараемся, — прошептал ему вслед Ероха, тоже поднимаясь с кровати.
Я встал, оделся и подошел к окну.
— Погоди, — Ероха тронул меня за плечо.
Я обернулся.
— Чего?
— Того, — огрызнулся Ероха. — Над почтовыми ящиками при входе в участок всегда висят камеры видеонаблюдения.
Блин! Ведь я сам много раз проходил мимо полицейского участка в своём городе и видел висящий у входа ящик с камерой над ним. Как же я мог забыть! Вся моя конспирация чуть не пошла прахом.
— Спасибо, Ероха, — поблагодарил я друга. — Что-нибудь придумаю.
С этими словами я открыл окно, как можно тише вскарабкался на подоконник и выскочил на улицу. Ероха прикрыл за мной окно, не закрывая его на задвижку. Я, пригибаясь, двинулся вдоль постриженных «бордюром» кустов, растущих по краю дороги, идущей вдоль казарм нашего батальона.
Мне предстояло пробраться вдоль этих кустов к задним воротам, выйти за территорию части, миновать свинарник, обойти вдоль забора половину территории полка и выйти на дорогу, ведущую от парадного входа к трассе. Пробираясь в полусогнутом состоянии к воротам, я увидел впереди две фигуры. Они шли как раз от подсобки в сторону штаба. Я лёг на землю за кустами и затаился. Когда они приблизились, я смог расслышать их разговор.
— Чем этот Маскалёв так насолил полковнику? — это был голос Копытовского. — Когда отправлял его сегодня на работы, даже жалко стало пацана.
— Да хрен его знает, — отвечал голос Сидорова. — Сам же знаешь. В нашей славной армии полковник — это уже не звание, а диагноз. Пойди, угадай, что ему там в голову ударило.
Я не смотрел в сторону проходивших мимо командиров. На занятиях по строевой подготовке нас учили, что маскируясь, надо по возможности прятать оголённые участки тела, чтобы они своим белым цветом не выдавали тебя. Такими участками были ладони и лицо, поэтому я лежал, уткнувшись носом в землю и поджав под себя руки.
— Странно всё это, — продолжал Сидоров. — Парень старается, как может. Показывает успехи. Результаты его лучше, чем у большинства новобранцев. Тут что-то личное. Впрочем, он и сам что-то понимает. Сегодня уже спрашивал меня про возможные неприятности. Я, конечно, подсказал так, чтобы он не понял, что я знаю, к чему он эти вопросы задаёт.
— Чёртово начальство, — голос удаляющихся собеседников звучал всё тише.
— Ты полегче с ним, — Сидорова было уже едва слышно. — Мало ли чего полкану в голову взбрело. Пацан-то ни в чём не виноват.
Сидоров с Копытовским удалились. Я полежал ещё пару минут и двинулся дальше.
