— О выдающейся роли нашего верховного главнокомандующего Рональда Владимировича Лао в деле вдохновения военнослужащих на овладение военно-учётной специальностью. В частности, на овладение стрельбой из ракетомёта по низколетящим воздушным целям.
Сержант только изображал злобу. На самом деле он и сам был рад отвлечься от чтения этого бреда, написанного неизвестным идиотом, и утверждённого министром обороны в качестве учебного пособия для новобранцев. Но всё же для порядка скомандовал:
— Упор лёжа принять.
Я упал на пол в упор лёжа.
— Десять отжиманий.
Я отжался десять раз, после чего Сидоров разрешил мне сесть на место. Вернувшись за свой стол, он продолжил читать лекцию о том, как мы все любим президента Лао, и как горим желанием выполнить какой-нибудь его приказ.
Спустя полтора часа, когда занятие подошло к концу, наш сержант спросил:
— Вопросы есть?
Этим вопросом заканчивались любые занятия. Но на занятиях по промыванию мозгов вопросов никто не задавал. В основном потому, что невозможно было вспомнить, о чём именно только что рассказывал Сидоров. Мы помнили, что сержант говорил что-то про воинский долг, президента Лао и тому подобное. Но вот что именно? Полтора часа пустой болтовни.
Тем сильнее удивился Сидоров, да и вся рота, когда я встал и произнёс:
— Разрешите, господин сержант.
— Да, — Сидоров удивлённо приподнял бровь.
— Если я правильно понял, то каждый солдат обязан с уважением относиться к командирам.
— Ну, — Сидоров не мог понять, куда я клоню.
— А если кто-нибудь из военнослужащих не проявляет достаточного уважения?
— То есть?
— Ну, если у подчинённого возникли напряжённые отношения с командиром.
— Тогда ему лучше перевестись в другую часть.
— А если у него нет такой возможности? — не унимался я.
— К примеру, у нас в полку, — вмешался Васян.
— Да, — поддержал его Ероха. — Если, например, командир полка поссорится с новобранцем.
— Командир полка не может поссориться с новобранцем, — ответил Сидоров. — Новобранец слишком мелкая величина, чтобы полковник обращал на него внимание. Даже если новобранец совершит дисциплинарный проступок, то это не будет ссорой с командиром. Это будет нарушением воинской дисциплины и повлечёт за собой соответствующее наказание. Которое не будет являться выяснением личных отношений.
Сержант определённо не понимал, о чём я его спрашивал. Я предпринял ещё одну попытку:
— А если предположить, что всё же возник конфликт. Как командир мог бы реализовать свою личную неприязнь?
