— Да понимаешь, — голос моего дядьки стал грустным, — его чёртова бабка мне всю плешь проела. Боится за своего внука. Как бы с ним в армии чего не случилось. Мы поначалу вообще пытались его в армию не пустить, но он разве будет кого спрашивать! Вот мы всей семьёй и решили, что будет надёжнее, если он станет служить у меня в полку. Я там за ним пригляжу, ну и вообще. Бабушка не будет волноваться и жена наконец-то мне уже… Ну это уже не о том.
Вот оно как! Значит вся семья против меня. Нет. С этой семейной заботой надо кончать. Вот только как?
Командир полка, выслушав объяснения дядьки, спросил:
— То есть забрать своего пацана тебе надо обязательно?
— Естественно. Эти бабы с меня же не слезут.
— Тогда вот что. Мы сделаем так, что он сам к тебе попросится.
— Как это? — поинтересовался дядька.
— Ну, ты как первый раз замужем. Создам ему такие условия, что он к тебе в соплях прибежит.
— Ладно. Пускай похлебает тягот военной службы. Заодно вежливости научится. А то ишь ты, законник выискался.
— Вот и договорились. Как дойдёт до кондиции, я тебе позвоню. Приедешь, заберёшь.
— Добро, — согласился мой родственник. — Только ты это. Смотри не перестарайся. Ну, в смысле, чтобы не случилось чего. А то мне за него перед моими бабами ответ держать.
— Не бойся. У него командиры профессионалы. Всё будет сделано как надо.
Я услышал, как заскрипел стул, когда дядька начал вставать из-за стола. Беседа двух полковников подошла к концу, пора было делать ноги. Я, стараясь ступать как можно тише, прошёл по коридору до лестницы, ведущей вниз, спустился на первый этаж и вышел из здания штаба.
В столовой вышел облом. Когда я пришёл туда, обед уже закончился и дежурный капрал послал меня подальше. Пришлось идти в казарму голодным. До ужина предстояло ещё несколько часов занятий на плацу. Нет, чёртовы родственники своей заботой меня до могилы доведут.
В казарме я застал своих друзей, лежащими на койках и обсуждающими, что бы мог значить мой визит к командиру полка.
— Наверняка наказывать будут, — говорил Ероха. — К полковнику просто так не вызывают.
— Нет, — возражал Васян, переворачиваясь с бока на спину. — Наказать мог и Сидоров. Тут что-то непонятное.
— А может он такой серьёзный проступок совершил, что его под суд отдадут. А это только командир полка может сделать. Вот его и того…
— Да не совершал он ничего.
— Может, совершил, а нам не сказал, — не унимался Ероха. — Да вот и он сам. Сейчас спросим.
Я стоял, облокотившись о стену, и слушал рассуждения друзей. Интересно было наблюдать, как рождаются сплетни. Тем более обо мне.
