Я убрал сок, взял стаканы и направился обратно в гостиную.
– Наверное, когда большинство парней смотрят на тебя и Эву, предполагают, что ты уже занята.
– Да, может быть.
Фэйт вздохнула и сделала глоток сока.
– Ты хочешь знать, где отец Эвы, не так ли?
Я покачал головой.
– Если ты не готова говорить об этом, то не нужно.
– Я хочу, – ответила она, пряча глаза. – Ее отца зовут Джереми Коул. Он был частным адвокатом и казался порядочным парнем. Так было до того, как он стал наркоманом.
– Вот дерьмо. Жаль это слышать. Значит, он вообще не участвует в ее воспитании?
– Он прогорел и исчез. Ему даже не важно, что Эва существует. Я пыталась несколько раз связаться с членами его семьи, чтобы они хотя бы иногда виделись с ней. Но никто из них, похоже, не имеет такого желания.
– Мне очень жаль, Фэйт, – ответил я, дотянувшись до нее и сжимая ладонью ее колено. – Это все очень тяжело.
– Да. А еще я хочу рассказать тебе о ее матери, – тихо сказала она.
Я непонимающе нахмурил брови. Она наклонилась вперед и взяла фотографию с журнального столика. На ней была Фэйт, как я предположил, с родителями и еще одной женщиной, которая выглядела как немного состаренная версия Фэйт. Она постучала по фотографии пальцем, указывая на женщину.
– Это моя сестра, Рейчел. Она и есть мать Эвы.
Мои глаза расширились.
– Подожди, что?
– Эва не моя дочь, а Рейчел. Но она умерла... – ее голос затих на секунду. – Умерла в результате несчастного случая. Это было полгода назад. Мои родители не смогли удочерить Эву, и это сделала я.
Мой мозг пытался понять все, что я только что услышал. Эта малышка – не дочь Фэйт, но она воспитывала ее вместо погибшей сестры, которая оставила Эву сиротой. При том, что у нее был неудачник-наркоман отец.
Иисус, да у Фэйт все еще хуже, чем я думал. Она не только взяла на себя роль матери, ей пришлось пережить ужас после смерти сестры всего полгода назад.
– Черт, Фэйт, я понятия не имел. Прости, – сказал я. – Почему ты не сказала мне раньше?
Она промолчала, грызя кутикулу на пальце. А затем посмотрела на меня.
– На то есть несколько причин. И думаю, что одна из них заключается том, что мне не нравится рассказывать парням, которые могут быть заинтересованы во мне, о том, что она не моя дочь. Если я скажу об этом, у них сложится впечатление, что Эва – всего лишь временное явление. А я никогда не позволю кому-либо так думать. Она не временная. Она всегда будет в моей жизни, и я никогда ее не отпущу. Поэтому, если кто-то на самом деле хочет быть со мной, тогда он должен это понимать. Иногда мне хочется дать всем под зад, видя, как они реагируют на Эву, даже не услышав всю историю.
