— И что же мне с тебя взять? — вслух задумался Доминик, расхаживая по комнате. — Может, мне стоит отнять твои ноги... чтобы ты не смог ходить?
Я хныкнула от этой мысли, а мой папа побледнел.
— Пожалуйста, — взмолился он. — Не надо, только не трогайте меня. Я сделаю всё что угодно, клянусь…
Доминик громко рассмеялся, и этот звук заставил мою кровь заледенеть.
— Я думаю, мне нужен небольшой сувенир, — сказал он, подхватывая пальцами рождественскую игрушку с нашей крошечной ёлки, которую мы украсили несколько дней назад.
Недолго думая, он подтолкнул игрушку, и она упала. Мы же в полной тишине смотрели, как стеклянный шар разбился о плитку, разлетевшись на мелкие осколки. Мне стало ещё страшнее, и мои руки сильно задрожали на груди Эдриана. Я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось... или с кем-то ещё. Я скорее уйду с чудовищем сама, чем позволю ему навредить кому-нибудь в этой комнате. Даже своему пьяному отцу.
Я решительно шагнула вперёд, толкнув Эдриана себе за спину.
— Возьми меня, — сказала я, и все в комнате посмотрели на меня. Я почувствовала их обжигающие взгляды, но ощутимее всего был взгляд Доминика.
Он ухмыльнулся и подошёл ко мне, наступив на стеклянные осколки, заставив их захрустеть под его отполированными до блеска дорогими ботинками. Он схватил меня за шею, но на этот раз не так нежно как раньше. Его прикосновение было грубым, и жестокие намерения были ясны. Доминик не собирался относиться ко мне хорошо, совсем нет.
— Взять тебя? — спросил он, облизывая губы и заставляя меня течь ещё больше. — Почему ты думаешь, что я хочу тебя?
— Ты считаешь меня красивой, — сказала я, поднимая голову и смотря ему прямо в глаза.
Я подумала, что сейчас кто-нибудь посмеётся над моими словами, но никто не осмелился издать ни звука. Сцена развернулась только между нами двумя – чудовищем и его жертвой. И мне надо быть готовой сыграть свою роль до конца.
— Разве это не так? — выдохнула я.
Он вновь ухмыльнулся мне.
— Я могу иметь такую женщину, как ты, каждую ночь, если захочу, — рыкнул он. — Почему ты думаешь, что я спишу долг твоего отца, только потому, что я смогу иметь тебя? Думаешь, ты слишком особенная, Белль?
Вдруг он протянул руку и прижал её к моей киске. Я вздрогнула и вздохнула.
— Думаешь, это у тебя особенное? — рыкнул он мне, склонившись к моим губам и явно насмехаясь надо мной. — Лучше, чем у любой другой шлюхи, которые у меня были?
Я вскрикнула, когда он сжал мою киску.
