Джон был поздним ребенком. И самым любимым. Скарлетт рожала его очень тяжело. Возраст ее был уже далеко не юным, врачи вообще удивлялись, что она смогла забеременеть. Но мальчик родился здоровым и рос на удивление прекрасно.
Правда, после смерти Ретта с ним труднее стало справляться. Что-то затаилось в Джоне, упрямое и несгибаемое. Джон стал насмешлив и язвителен. Только большая любовь брата и матери могла вынести его насмешки. Особенно доставалось Уэйду. Уж как только Джон не издевался над ним. И деревенщиной обзывал, и коровьим ухажером, и обывателем, и мещанином… Уэйд только посмеивался, но Скарлетт видела, что улыбки Уэйда очень даже вымученные. Поэтому бегство Джона было предопределено заранее. Конечно, мальчишка должен был уехать в большой город, ему тесно стало в ухоженном доме, в маленьком их городке, вообще консервативный Юг стоял у Джона поперек горла.
Скарлетт давно смирилась с этой мыслью, но все равно бегство Джона было неожиданным.
В доме было тихо. Скарлетт встала с кровати. Стараясь не скрипеть половицами, прошла в комнату Джона и застелила его кровать. Она не плакала. Она гордилась сыном. Она была уверена, что Джон добьется в этой жизни куда большего, чем добилась она. Их маленький городок еще услышит о Джоне Батлере.
Тихая усмешка коснулась ее губ. Все-таки она оставалась нормальной матерью — в одну из сорочек, которые взял с собой Джон, Скарлетт вшила деньги. Не так уж много, но и не так уж мало — три тысячи долларов…
Утром поезд встал посреди поля.
Джон как раз и проснулся оттого, что мирный стук колес прекратился, его больше не укачивало движение вагона, наступила тишина, прерываемая только редким постукиванием копыт и шумным дыханием коров…
Джон открыл глаза.
Интересно, сколько миль они уже отмахали? В каком штате они сейчас? Какие реки и горы остались позади, а какие еще ждут их?
Джон сладко потянулся, вскочил на ноги и выглянул в зарешеченное окно.
Если бы он не знал, что поезд мчался на всех парах целую ночь, он подумал бы, что они так и не выехали из Джорджии. А может быть, они действительно не выехали? Вон почти на горизонте табун лошадей, такой же, какие видел Джон множество раз у себя дома, вон повозка тащится, совершенно знакомая повозка, вон негры ставят столбы. Негры тоже знакомые.
Джон улыбнулся — нет, это только кажется. Америка одинаковая в своем провинциальном быту, но если присмотреться внимательно, сразу видно, что Джон теперь далеко от дома. И трава, и деревья, и даже солнце здесь уже другие. Джон точно едет на север. Джон едет в Нью-Йорк!
