Многие рабочие и служащие приходили на строительство рубежей обороны города после рабочей смены, после работы. Не отставали от взрослых школьники. Они собирали мешки и помогали готовить из них оборонительные укрепления в окнах домов и подвалах, дежурили на постах наблюдений за воздухом, оказывали помощь больным и старым людям, участвовали в эвакуации, были посыльными, связными от штабов местной противовоздушной обороны.
С каждым днем над городом все чаще появлялись фашистские самолеты-разведчики. Начались бомбардировки города. С вражеской авиацией вступали в бой отважные зенитчики и наши истребители. Но враг и в воздухе имел явное численное превосходство.
Холодящий душу рев сирен воздушной тревоги, грохот взрывов зенитных снарядов, тяжелая скороговорка пулеметных очередей в те дни стали почти обычными фронтовыми буднями для сталинградцев. Может, поэтому и первая половина дня 23 августа не предвещала жителям и защитникам города той небывалой трагедии, которую им пришлось пережить позже…
Во второй половине дня, когда солнце медленно опускалось к горизонту, диктор городской радиосети внезапно прервал передачу и произнес ставшие давно уже для всех привычными слова: «Граждане, воздушная тревога!» Завыли сирены, раздались протяжные гудки на заводах, паровозах, пароходах. Улицы опустели, жители ушли в бомбоубежища, спрятались в щели. И только заводы продолжали работу. Никто — ни жители, ни те, кто с оружием в руках защищал город, не могли знать о том, что гитлеровским командованием принято варварское решение: в тот день — 23 августа — обрушить на Сталинград всю мощь своей авиации с целью разрушить и сжечь город и посеять панику среди жителей.
Загрохотали наши зенитки, и тут же посыпались вражеские бомбы, раздались громоподобные взрывы, потрясающие улицы и кварталы…
Фашистские самолеты производили налеты с нарастающей силой, будто набегавшие на берег волны прибоя. Одновременные взрывы сливались в адский вой и гром. Рушились, как песчаные, многоэтажные дома и здания заводов и учреждений, деревянные постройки повсюду были охвачены бушующим пламенем пожаров. Подожженная в баках-резервуарах нефть на кургане огненными потоками устремилась вниз, к Волге, уничтожая и сжигая на своем пути все живое. Сквозь гром, вой и свист падающих бомб можно было услышать крики раненых, плач детей, призывы о помощи.
Наступил вечер, но бомбежка продолжалась. Яростный гул фашистских самолетов висел над городом, свист и вой падающих бомб не прекращался.
